Возвращаясь с очередного совета капитанов, Зараки с удивлением увидел у ворот Одиннадцатого отряда Исе Нанао. Девушка была очень смущена и, не зная, куда девать руки, то теребила пояс, то поправляла очки. Заметив Кенпачи, она густо покраснела и сделала шаг навстречу.
- Зараки-тайчо, я...
- Да, Исе-фукутайчо?
- Я давно хотела вам сказать... То есть попросить... Зараки-тайчо, я хочу...
Капитан Одиннадцатого замер. Разговор давался Нанао с трудом, и Зараки, хоть и не был большим специалистом в таких делах, начал о чем-то догадываться. А Киораку сильный боец, подумал мужчина. Можно хорошо повеселиться, но все это как-то невовремя.. Лейтенант Восьмого отряда наконец собралась с силами и выпалила:
- Зараки-тайчо, я хочу увидеть Нелл! Мне Рангику-сан по большому секрету сказала!
Кенпачи выдохнул. Потом еще раз, и еще. И только потом, наконец, вдохнул.
- Вперед, - буркнул он. Хорошо, что не придется сейчас драться с Шунсуем. А вот потом, когда все уляжется, почему бы и нет? Открыв перед хатибантай фукутайчо дверь, Шинигами услышал испуганное ойканье. На полу сидели Ячиру, Нелл, донельзя смущенные сестры Котетсу, дочка Куротсучи и второй третий офицер Тринадцатого, капитан постоянно забывал его имя.
- Нему-сан придумала, как снять маску! - сразу приняла оборонительную позицию Исане. Взгляд Зараки был очень красноречив.
- Ну не могла же я не сказать родной сестре!
Тайчо только плюнул и ушел в ванную, размышляя о том, что стал подозрительно мягок и добр. Из комнаты слышались восторженные писки и сюсюканье.
- Аканна, какая хорошенькая!
- Нелл, покажи Нанао-чан, как ты умеешь петь.
Детский голосок затянул, старательно выговаривая сложные звуки:
- Кто шагает дружно в ногу, трупами устлав дорогу?
Кто шагает дружно в ряд? Наш Одиннадцатый отряд!
Кто без помощи клинков в штабеля кладет врагов?
Стены Сейрейтей дрожат - это в бой идет отряд!
- Ячиру!
- Правда, хорошая песенка, Кен-тян? Мы с Лысым сочинили!
Зараки с тихим рычанием швырнул в угол одежду и забрался в ванну, стараясь погрузиться поглубже, чтобы этого не слышать. Кажется, он начал понимать Юмичики с его тягой к прекрасному.
- Кто всю ночь сидел на крыше, грыз печенье, словно мыши?
Оставляет без обеда Сой Фонг-тайчо Омаэду!
Кто прекрасней всех на свете ставит кляксы в кабинете?
Это бедный Кира-сан, его бросил капитан!
Что-то подсказывало Кенпачи, что эту песенку завтра будет распевать весь Сейрейтей.

Интуиция, крайне резко дававшая о себе знать, не подвела. Проснулся тайчо от бодрых воплей под окном.
- Кто у нас всех круче в драке? Наш родной тайчо Зараки!
Если знать, куда нам надо, нам и стены не преграда!
Наградой сводному хору Одиннадцатого отряда стала усиленная тренировка. Через три часа, когда даже Иккаку застонал и сдался, Кенпачи злобно плюнул и пошел искать развлечений в других местах, наказав офицерам сегодня же доделать все отчеты за квартал. Зараки бродил по улицам Сейрейтей, но нигде не мог скрыться от незамысловатого мотивчика. Проклятая песенка неслась, казалось, из-за каждого угла. Мужчина тихо зарычал и исчез, использовав шунпо.
Если бы в Обществе Душ были знакомы с теорией вероятности, то исследователи двенадцатого отряда получили бы грандиозный материал для изысканий в этой сфере. Но Альберт Эйнштейн после смерти попал совсем в другое место, не получив возможности поделиться с Шинигами своими знаниями. Как бы то ни было, произошло невероятное: летевший над крышами Сейрейтей со сверхсветовой скоростью Зараки столкнулся в воздухе с капитаном Кучики. Мужчины рухнули на землю, подняв облако пыли, и смачно выругались. Точнее, капитан Одиннадцатого громко и с выражением оповестил всех в радиусе четырех кварталов о своем удивлении, а капитан Шестого что-то невнятно прошипел сквозь зубы, но за клинки они схватились совершенно одинаково.
- Полигон, - буркнул Кучики.
- Не отстань по дороге, - ухмыльнулся Зараки.
Примерно через полчаса изрядно исцарапанные капитаны в порванных и грязных хаори возлежали на траве, восстанавливая дыхание. Давненько ни один из них не получал такого удовольствия от драки.
- Тихо здесь, - вздохнул Кенпачи. - Хорошо...
- И народу нет... - поддакнул Бьякуя.
Мужчины подозрительно переглянулись и заржали. Оба. Отсмеявшись, рокубантай тайчо нацепил на лицо обычное непроницаемое выражение.
- Сегодня я имел честь познакомиться с младшей Кусаджиши-сан. Я нашел ее... Очень похожей на сестру.
Зараки покосился на собеседника. Что же делают с этими аристократами, что они с ледяным спокойствием заявляют такое? Он хмыкнул.
- Небось, песенку тебе пели?
- Как вы узнали, Зараки-тайчо? Впрочем, неважно. Действительно, пели. И я даже удостоился двух куплетов в этом, гм, произведении. С вашего позволения, процитирую, - Бьякуя откашлялся и нараспев продекламировал:
- Кто не любит смех и крики? Это капитан Кучики.
Золота отдаст мешок за красивый гребешок.
И это, прошу заметить, еще не все!
Зараки состроил каменную физиономию - не только знатные это умеют.
- Наш Кучики просто клад, Шинигами говорят.
Если рожа кирпичом, значит, тайчо не причем.
Кенпачи взвыл от хохота, представляя эту самую рожу в момент исполнения песни.
- А вот вы зря смеетесь, Зараки-тайчо, - укоризненно покачал головой Кучики. - Вы еще про себя куплетов не слышали.
- Это про стены, что ли? Слышал.
- Про какие стены?
Зараки повторил разбудившие его строки.
- Да это ерунда, - легкомысленно махнул рукой Бьякуя. - После встречи с многоуважаемыми Кусаджиши-сан, я пребывал в несколько рассеянном состоянии, поэтому не заметил, как оказался у расположения Четвертого отряда. И там я услышал куплет...
- Ну?
- Мне не хотелось бы...
- Короче!
- Наш психический отдел заскучал совсем без дел,
Не смеются и не пьют - все Зараки в гости ждут.
Кучики покосился на собеседника, ожидая реакции. Тот, вопреки ожиданиям Бьякуи, громко расхохотался.
- Во дают слабаки! В гости ждут, значит? Сегодня же и зайду, Нелл приведу на обследование. А Ячиру за ней присмотрит.
Рокубантай тайчо вздрогнул.
- Я знал, что вы жестоки, Зараки-тайчо, но не предполагал насколько!
Кенпачи, все еще ухмыляясь, поднялся.
- Пойду, прогуляюсь до четвертого. Удачи, Кучики!
И он исчез. Бьякуя пожал плечами и остался лежать на мягкой траве, наслаждаясь тишиной и одиночеством.

Вернувшись в родную казарму, Зараки хотел было пообедать: драка с Кучики отняла довольно много сил. Он уже сходил на кухню, где позаимствовал поднос с едой, и уселся на футон, предвкушая трапезу, как вдруг ему в голову пришла мысль, требующая немедленного подтверждения или опровержения.
- Ячиру!
Долго ждать не пришлось: девушка влетела в комнату, едва не перевернув тарелки.
- Да, Кен-тян?
- Вы с Нелл ходили сегодня к Кучики.
- Ага! Я познакомила Шутника-тайчо с Нелл, она ему так понравилась! И он ей...
- Надеюсь, она была без маски?
- Конечно! Мышка-фукутайчо придумала, как снимать эту дурацкую маску! Жалко, что только на четыре часа в день, потом она сама по себе возвращается на место.
Кенпачи с облегчением вздохнул.
- Смотри, чтобы Нелл не выходила из казарм одна, то будет нам такое веселье, какое даже меня не порадует.
- Да знаю я, Кен-тян! Скажи лучше, почему ты такой... ободранный.
- А, это. С Кучики подрался.
- Кен-тян, ты же не обидел Шутника-тайчо, правда?
- Ему вроде даже понравилось.
- Здорово! Скоро вы с ним совсем подружитесь, и он будет ходить к нам в гости! Вот Нелл обрадуется!
У Зараки на этот счет было свое мнение, но расстраивать Ячиру мужчина не стал. Вместо этого он спросил:
- Скажи, Исе понравилась Нелл?
- Да! Ягодка-фукутайчо весь вечер с ней возилась, даже песенку придумывать помогала!
Об этом образчике устного народного творчества Кенпачи тоже было, что сказать, но интересовало его сейчас другое.
- А она не говорила, собирается ли зайти к нам еще?
- Не помню... Хочешь, завтра на собрании лейтенантов скажу ей, что ты просил ее зайти?
- Не надо! Я ничего такого не говорил!
Кусаджиши пожала плечами и подхватила из тарелки на полу, о которой капитан уже забыл, кусочек рыбы. Зараки, о чем-то задумавшийся, не заметил хитрого блеска в глазах девушки.

Казармы Одиннадцатого превратились в проходной двор. Лейтенанты всех отрядов (даже Омаэда, увязавшийся как-то за Ибой с Мадараме и тоже посвященный в тайну) постоянно забегали навестить Нелл, придумывая самые невероятные поводы для Зараки и своего начальства. Капитаны уже начали коситься на Кенпачи, и тот не придумал ничего умнее, чем ляпнуть, что Ячиру организовала клуб хорового пения. Командиры отрядов сделали собственные выводы, и настрого запретили пение в общественных местах. Впрочем, запрет нагло нарушался, и новые куплеты главного хита Сейрейтей продолжали слышаться на каждой улице.
- Кто у нас гроза пипеток, ужас клизмы и таблеток?
Вечно все не так как надо у Четвертого отряда! - распевали горлопаны из Одиннадцатого. Лекари в долгу не оставались.
- У Одиннадцатого отряда есть одна только отрада –
Разбежаться, и толпой биться в стену головой!
Потом певцы натыкались на патруль, следящий за исполнением нового указа, и, разбегаясь в разные стороны, хором кричали:
- Кто у нас жизне не рад? Доблестный Второй отряд!
Идиоты поневоле - ищут-свищут ветра в поле!
Если подчиненным Сой Фонг удавалось догнать шутников, у Уноханы и ее отряда прибавлялось работы.

Как-то раз, возвращаясь с совещания, Зараки, только что разогнавший небольшую толпу народных исполнителей из Седьмого отряда, увидел выглядывающую из-за угла Нанао. Девушка явно была чем-то расстроена: в одной руке она сжимала очки, а другой терла покрасневшие глаза. Зараки спросил:
- Все в порядке?
- Да, Зараки-тайчо.
- А почему тогда слезки на колесиках?
- Они... они всякие гадости пели, про меня и Киораку-тайчо, ну, будто мы...
- Эх, мало вломил, - кровожадно ухмыльнулся Зараки. - Может, догнать?
И тут его осенило.
- А это неправда, да?!
Нанао разревелась.
- И вы туда же!
Кенпачи смутился. Он что, что-то не то сказал? Ну и ладно, он же не Кучики какой-нибудь, чтобы чайные церемонии посреди улицы устраивать! Шинигами грубовато похлопал Исе по плечу, та ойкнула.
- Не реви. Пойдем в гости, Юмичики тебя чаем напоит.
- Да я к вам и шла, а тут эти...
- Будешь знать, чему малявок учить. Ну ладно Ячиру, она сама дите еще, но ты-то большая уже!
- Я больше не буду...
- Пошли уж.
Открыв дверь своего кабинета и пропустив вперед девушку, Зараки рявкнул:
- Айясегава!
Никто не отозвался.
- Айясегава, Менос тебя дери, быстро чаю!
Снова тишина. Причем абсолютная: во дворе вообще никого не было, только у ворот переминались с ноги на ногу часовые.
- Айясегава! На лоскуты порву!
- Зараки-тайчо...
Тут есть чай. Кенпачи обернулся. И правда, на столике стоял поднос с двумя чашками и кувшинчиком зеленого чая. На тарелочках красовались печенья, выложенные в форме сердечек.
- Мадараме, мерзавец, - тихо прошипел капитан. - Уже в кабинет ко мне баб своих водит! Убью...
- Садитесь, Зараки-тайчо! Я чай налила!
Тайчо плюхнулся на татами. Лейтенант Восьмого пододвинула ему чашку и робко взяла с тарелки печеньице. Зараки, не глядя, схватил горсть, закинул в рот и шумно разгрыз.
- А как...
- А где... - одновременно начали Шинигами и замолчали.
- А где Нелл?
- Не знаю. Небось вместе с Ячиру поперлась действовать на нервы Кучики. А как... - что "как" Зараки не придумал. Но долго молчать было глупо, поэтому он сказал первое, что пришло в голову.
- А как у вас отчеты? Все доделали?
Нанао оживилась.
- Нет еще, никак отчетность по снабжению не сходится. Поступило 300 комплектов формы, выдано на руки 116, а на складе 98 осталось. Киораку-тайчо говорит, моль съела, как будто я не знаю, что он их в карты Унохане-тайчо проиграл! Ой. Только вы никому не говорите, ладно?
- Угу. У меня вообще дома Арранкар живет, который две недели все подряд жрал. Шубу мою сожрала, мерзавка маленькая, формы четыре полки и мебели казенной, номеров двадцать. Так Айясегава, умник, все на расходные материалы для тренировок списал. Типа, шмотки порвали, а на стульях удары отрабатывали. Вот.
Снова замолчали. Чай в чашках закончился, Зараки потянулся к чайнику, но, наткнувшись на пальцы Исе, отдернул руку. Фарфор только жалобно звякнул, разлетаясь по полу. Шинигами вскочили.
- Я пойду, - Нанао опустила глаза. - Нелл-тян все равно нет. До свидания, Зараки-тайчо.
- Угу. Заходи еще.
Капитан открыл дверь. Чай к тому времени уже успел растечься по всей комнате. Девушка аккуратно обошла лужу и выбежала из помещения. Зараки подождал, пока она скроется за воротами и рявкнул:
- Айясегава! Так твою тудыть растак!
Раскрасневшийся Юмичики с тряпкой наготове ужом скользнул внутрь и расстроенно поцокал языком.
- Мой любимый сервиз!
За его спиной с треском закрылась дверь.
- Эй вы, вылезайте!
Из смежной комнаты высунулись физиономии Иккаку, Ячиру и Рангику. Мадараме возмущенно заявил:
- Как он мог такое про меня подумать? Что бы я? Печенье? Сердечками?
А лейтенант Десятого покачала головой.
- Как у вас все запущено...

Говорят, человек ко всему привыкает. Если это так, то к Шинигами это относится в двойной мере. С существованием Нелл уже все смирились, даже Кучики стал спокойно относиться к этому факту. Жизнь в Сейрейтей шла своим чередом, и Зараки уже начал забывать, из-за чего он волновался два месяца назад. Ну живет у него дома Арранкар, и что с того? Некоторые вообще языком умываются и молоко из блюдечка пьют, никто же им и слова не говорит. Гораздо больше Кенпачи занимал другой вопрос: что делать с Нанао? После памятного происшествия с чайником она приходила в Одиннадцатый не иначе как в сопровождении Мацумото или кого-нибудь из сестер Котетсу. От досады капитан даже потерял интерес к тренировкам и засел за книги, конфискованные у Юмичики. Все они гласили одно: чтобы привлечь внимание девушки, нужно совершить подвиг. А какой подвиг может совершить самый безбашенный капитан Сейрейтей в мирное время? Меносы не лезли в Общество Душ через дыры в небе, предатели, получив по мордасам, где-то отсиживались, не подавая признаков жизни, даже в мире живых не намечалось никаких достойных его вмешательства заварушек!
Исчерпав свою фантазию, Зараки поискал было козлов отпущения, но в казармах, как назло, никого не оказалось. Даже Ячиру с Нелл опять где-то носились. Кенпачи вздохнул и отправился к казармам Восьмого отряда.