Сказать, что камень, со свистом влетевший в окно прямо сквозь бумажные ставни, совсем не удивил капитана Киораку, было нельзя. Другое дело, что он примерно догадывался, что могло быть причиной этого события. Шунсуй открыл окно и высунулся наружу. На стене маячил угловатый силуэт капитана Одиннадцатого. "Нанао здесь?" - жестами спросил Зараки. Киораку помотал головой. Через мгновение Кенпачи уже был в комнате. Капитан Восьмого с интересом смотрел на то, как дзючибантай тайчо бродит по его комнате, словно тигр по клетке. С тихим стуком на столе возникла бутылка саке, потом словно из воздуха материализовались две чашки.
- Да сядь ты уже!
- Наливай давай.
Киораку был единственным капитаном в Готее, с которым Зараки поддерживал приятельские отношения, и который знал всю правду о Нелл. Как ни странно, для Шунсуя это много значило - настолько много, что он даже не думал о том, чтобы рассказать все Укитаке. Он ловко разлил саке и поднял со стола свою пиалу.
- Как у тебя дела?
- Нормально. Представляешь, у Нелл есть занпакто!
- Ну да, она же...
- Она малявка, - голос Зараки потеплел. - Ячиру ее потихоньку драться учит. Способная девчонка.
Шунсуй улыбнулся. Давненько он не слышал от своего приятеля таких слов.
- ...Только ей дисциплины не хватает.
Тут Киораку не выдержал, расхохотался.
- Кто бы говорил о дисциплине! Слышал бы тебя сейчас дедушка Яма!
Кенпачи тоже улыбнулся своей кривой улыбкой.
- Странное что-то со мной творится, менос его растудыть. Вожусь с девчонкой этой, как с Ячиру, а что с ней потом делать - ума не приложу. И чем Куросаки думал, когда мне ее всучивал?
Капитан Восьмого только тихо улыбался, пряча лицо за чашкой саке. Все-таки рыжий риока был не дурак: сам Ямамото-доно не мог бы придумать лучшего выхода. В Сейрейтей не было большего психа, чем Зараки, способного притащить домой Арранкара, и никто больше не обладал настолько простыми представлениями о хорошем и плохом, чтобы заботиться о нем, как об обычном ребенке. Хатибантай тайчо с грустью подумал, что ни он, ни Джууширо, считающийся самым добрым капитаном Готей, на такое неспособны - просто из-за того, что слишком долго прожили здесь. Пока Киораку размышлял, оказалось, что Зараки в одиночестве прикончил бутылку и уже несколько минут ожидающе смотрел на него. Шунсуй вздохнул и достал еще одну емкость.
- Так я чего к тебе пришел, - вдруг вспомнил Кенпачи. - Если я тебе морду набью, это будет подвиг?
Ему удалось совершить невозможное - Киораку выронил бутылку, которая, впрочем тут же была поймана Зараки.
- В смысле?
- Понимаешь, мне срочно нужно совершить подвиг.
- Зачем?
Капитан одиннадцатого смутился.
- Понимаешь, я тут у Юмичики книжку отобрал, там написано, мне надо подвиг совершить.
- Что, прямо так и написано?
- Ну не прямо так. Написано, что если самурай желает привлечь внимание знатной девушки, ему нужно совершить подвиг. Позарез.
Некоторое время Шунсуй переваривал информацию. Потом осторожно спросил:
- А что за девушка? Я ее знаю?
- Знаешь, - Кенпачи тяжело вздохнул. - Это Нанао.
Киораку молча полез за третьей бутылкой.
- Дела... - глубокомысленно протянул он, и предупредил: - Тогда моя морда - не вариант. Нанао-тян слишком хороший лейтенант для такого...
Его прервал тихий стук: в открытое окно влетел маленький камушек и упал точно на середину стола. Шунсуй выглянул в окно. На стене стоял Кучики и знаками спрашивал, можно ли войти. После утвердительного кивка он мигом оказался в комнате и подозрительно уставился на Зараки в компании трех бутылок и двух чашек.
- Привет, Кучики! - мужчина осклабился и извлек откуда-то третью пиалу. Киораку горестно вздохнул: секрет его тайника был раскрыт. Ну и ладно, главное, чтобы Нанао-тян не узнала. Бьякуя тем временем отряхнул с белоснежного хаори невидимую пыль и церемонно поклонился.
- Доброй ночи. Киораку-тайчо, я прошу прощения за столь неожиданный визит, но я оказался в затруднительной жизненной ситуации.
- Ячиру с Нелл в гости пришли, - с одного раза угадал Зараки. Рокубантай тайчо мрачно кивнул.
- Я был вынужден покинуть свой дом и искать политического убежища. Сой Фонг-тайчо меня недолюбливает, Унохана-тайчо в госпитале, с Комамурой-тайчо у меня довольно напряженные отношения, Хитсугайя-тайчо в такое время уже спит, к Куротсучи никто в здравом уме не придет среди ночи, а Укитаке-тайчо я не решился побеспокоить. Мне некуда больше было идти, Киораку-тайчо!
- Меня забыл, - ухмыльнулся Кенпачи грустному аристократу.
- А я к вам заходил. Решил, что в Одиннадцатом отряде они меня точно не найдут. А вас, между прочим, дома нет! Спасибо, - Кучики залпом выпил содержимое чашки и грохнул ей об стол.
- Извините, Киораку-тайчо!
- Ничего, Кучики-тайчо, - махнул рукой Шунсуй. - Нанао-тян до утра не вернется, она ушла в гости к Рангику-сан.
Капитаны со знанием дела кивнули: еще никто из офицеров Готей, ушедших в гости к Мацумото, раньше утра не возвращался. Ну а если дорога к пороку открыта, за чем же дело стало? Саке вскоре кончилось, и Шинигами перешли на сливянку, а потом и на вишневку. Ни один из этих напитков сам по себе не был способен свалить с ног капитана Готей, но вместе они дали поразительный результат.
- Ты не понимаешь, Бьяки-кун!
- Не спорь со мной, Кен-кун! Шу-кун, скажи ему!
- Бьяки-кун, я тебя, конечно, уважаю, но Кен-кун прав! Нанао лучшая девушка в Сейрейтей!
- Что ты сказал?
- Успокойся, Кен-кун, Шу-кун имел в виду...
- Да я сам кого хошь...
- Тихо! - Шунсуй грохнул кулаком по столу и зашипел, отбив руку. - Значит, так, Кен-куну срочно нужен подвиг! Думай, Бьяки-кун!
- Пусть сутки подряд проведет с обеими Кусаджиши! - предложил Кучики, давно уже потерявший где-то свой кенсейкан.
- Балда! Они ж у меня дома живут. Может, я лучше по трезвянке тебе морду набью?
- Сам балда! Какое твоей Нанао-тян до меня дело?
- А может, в Хуэко Мундо сгонять?
- Тоже мне, нашел подвиг!
- А может, ты ее спасешь?
- От кого? От тебя, что ли? Думай, Шу-кун, ты же книжки читал!
- Тогда пусть Бьяки-кун думает! Он в библиотеку ходил на самом деле книжки читать, а у меня просто во втором ряду заначка была спрятана!
- Придумал! - Бьякуя вскочил, чуть не уронив стол. - Слушайте сюда!
И все трое погрузились в обсуждение гениального плана. Зараки проснулся, но это было единственное, что он мог с уверенностью подтвердить. Все тело затекло, и почему-то нельзя было даже повернуться. Голова лежала на чем-то теплом и твердом, а под ребра упиралась какая-то жесткая хреновина, по форме напоминающая бутылку из-под саке. Ощущение было такое, будто его всю ночь лупили минимум четыре капитана, но память почему-то отказывалась сообщать о чем-то подобном. Кенпачи вздохнул и открыл левый глаз. Теплое и твердое оказалось животом Шунсуя. Тудыть твою растудыть, подумал тайчо и попытался встать. Не получилось. Путем нескольких экспериментов, он обнаружил, что мешала голова Кучики, сладко сопящего на широкой капитанской спине, исполосованной многочисленными шрамами. Косоде и хаори валялись рядом, слава ками-саме, хоть хакама были на месте. Положение было аховое. Зараки вздохнул и закрыл глаз обратно.
В темноте было хорошо и тихо. Но тут вмешался посторонний звук. Что-то ужасно громко заскрипело, а потом раздалось оглушительное "Ой!" От безысходности Зараки снова открыл левый глаз... И вскочил, безжалостно роняя Бьякую на пол: в дверях стояла Исе-фукутайчо с круглыми от ужаса глазами, прикрывающая рот рукой. Впрочем, сей акробатический трюк не прошел для капитана Одиннадцатого бесследно, и он со стоном осыпался на пол.
- Я их не трогал, честно! - звук собственного голоса казался невозможно громким. Нанао уперла руки в боки.
- Ах вы, мерзавцы! Ну ладно, Киораку-тайчо, он как дите малое, ну ладно, Кучики, он вообще аристократ! Но вы-то, Зараки-тайчо! Вы же взрослый мужчина! Вам не стыдно?
- Я больше не буду, - прошелестел Кенпачи. - Нанао-сан, дай воды! Пожалуйста!
Лейтенант гневно хмыкнула, но ушла и через пару минут вернулась с кувшином воды. Зараки к тому времени утвердился в перпендикулярном полу положении, прислонившись к стене. Нанао подала ему кувшин. Он, морщась, запрокинул голову и вылил его содержимое себе в рот. Немного полегчало.
- Спасибо.
- Эх вы, мужчины! - Исе присела рядом. - Сильно болит?
Кенпачи прикрыл глаза. Больше ни на что сил не осталось.
- Бедненький, - всхлипнула вдруг девушка. - Все, допрыгался у меня тайчо. Я ему, как проснется, такое устрою! Подожди! - она снова унеслась и возникла на пороге уже с тазиком ледяной воды и полотенцем. Зараки вздрогнул, когда ему на лоб легла холодная мокрая тряпка. Хорошо-то как... Он блаженно зажмурился. Его мечты сбывались, но каким-то странным способом. Нанао вытирала его лицо и шею полотенцем, время от времени смачивая его в воде, и причитала:
- Ну как так можно? Вот это откуда?
- Пустой порвал...
- А это? - полотенце легло на широкие плечи.
- А это Куросаки на память оставил...
- А это? Совсем свежий!
- Это я в прошлом месяце с Кучики подрался в шутку...
Шунсуй хитро улыбнулся, наблюдая за происходящим, потом осторожно встал, подобрал с пола исчерканный листок с "гениальным планом", покрутил его в руках, поморщился и порвал на кусочки. Тихо охнув, взвалил на плечо так и не проснувшегося Кучики и вышел из своей комнаты. Двое у стены ничего не заметили. - И вот, он заглядывает, а там...
- Что, втроем?
- Дурак, ты про что подумал? Спят, а вокруг пустых бутылок, как... Как после Ренджиного дня рождения!
- Ничего себе!
- И вот, он дверь закрыл, и ушел! А потом Исе-сан пришла, открывает дверь...
- И что?
- Ты совсем дурак, что ли, Омаэда-сан? Третий раз рассказываю!
Если бы капитаны Готей знали, что происходит на лейтенантских собраниях, то немедленно запретили бы сии сборища: доблестные фукутайчо занимались на своих "совещаниях" в основном перемыванием костей всему Сейрейтей. Адъютант Главнокомандующего, Сасакибе-фукутайчо, прекрасно понимал, кто на самом деле ведет все дела в отрядах, поэтому на собрания захаживал раз в месяц, принять отчетность. Все остальное время лейтенанты упоенно сплетничали.
- Ну и вот, Киораку-сама Кучики-саму на плечо закинул и ушел. А они там вдвоем остались!
- И что, Рангику-сан?
Мацумото вздохнула. Она уже в третий раз рассказывала захватывающую историю, услышанную сегодня утром от хорошего приятеля и собутыльника, четвертого офицера Восьмого отряда.
- Омаэда-сан!
- Ой! Я опоздала, да?
В офицерскую залу вбежала запыхавшаяся Нанао. Почувствовав на себе двенадцать любопытных взглядов, Исе осеклась.
- Что?
Она поправила прическу, очки, одернула косоде, но глаза никто не отводил.
- Что случилось?
Рангику с круглыми от восторга глазами выдохнула:
- Да?
Нанао залилась краской.
- И как?
От хатибантай фукутайчо можно было зажигать свечи.
- Он... Он... Он потрясающий!
Девушки радостно завизжали и бросились обнимать совершенно смущенную подругу, а Ячиру вскарабкалась к ней на плечи и спросила:
- Ягодка-фукутайчо теперь будет жить с нами, ведь правда?
Исе еще ничего не успела ответить, а вездесущий Иба уже разливал по чашкам дорогущее, с грунта принесенное, вино с пузырьками.
|
Сайт 