«Еще один день… В одиночестве… Без тебя. Навсегда. И тебя не вернуть. Никогда…»
«А ведь я никогда не смогу тебя забыть. Твое лицо, твои руки, так крепко меня обнимавшие, твою сияющую улыбку, наши дни и ночи. Ты всегда мог меня развеселить, мой луч света… Мой свежий ветер…
Не мог усидеть на месте, бросался, очертя голову, во все авантюры, собрав таких же чокнутых друзей. Свободолюбивый, но такой преданный… Как же ты любил высоту! Она была как наркотик. А я всегда боялась. Когда мы только переехали в эту квартиру, мне даже было страшно в окно выглядывать. Ты так смеялся тогда…
Господи, если бы я не отпустила тебя в тот день… Если бы вы попали в пробку… Если бы пошел дождь… Если бы твой парашют раскрылся… Если бы…
А потом тревожный звонок от твоего друга, сумасшедшая езда в больницу, тягостное ожидание и хирург, разводящий руками: «Мы сделали все, что смогли». И пустота. И резко ставший черно-белым мир. Не помню, как я добралась домой. Не помню, когда я в последний раз улыбалась.
Но сегодня я приняла решение. Я снова хочу быть с тобой. Оказывается, это так просто: раскинуть руки и полететь… Совсем как ты… И я уже не боюсь».
Дождливый осенний день. Небо серое, тяжелое. Крупные капли барабанят по лужам, оставляя круги на воде. Торопливо снуют под зонтами озябшие прохожие, перепрыгивая реки на тротуарах. Чертыхаются, когда мимо проезжает машина, радостно окатывая фонтаном брызг. Где-то вдалеке буднично завыла сирена, послышались остервенелые сигналы с соседней улицы, на которой в любое время дня жуткая пробка. Все куда-то спешат, у всех дела, все невероятно заняты. Ни у кого нет времени выглянуть из-под пестрой крыши зонта и посмотреть вокруг…
Обычная, ничем особо не выдающаяся многоэтажка, каких тысячи. Такие здания смотрятся несуразно. Они похожи на пчелиные ульи, где люди живут, будто сидя друг у друга на коленях. Торчащие, как кинжал из сердца, куски стекла и бетона.
Подъездный балкон, не застекленный, проходной. В углу – жестяная банка от кофе, приспособленная жильцами под пепельницу. На узких перилах, шириной не больше ладони, сидит, свесив ноги на улицу, девушка лет двадцати. Вся мокрая от дождя, но не дрожит. Среди необычно синих волос - седая, абсолютно белая прядь, скрепленная серебристой заколкой-цветком. Отсутствующий взгляд пурпурных глаз устремлен в небо. Руки вцепились в перила в каком-то нерешительном жесте.
«Сейчас…»
Но тело не слушается, и девушка остается сидеть на перилах. - Не, ну ё-моё, а?! Ты будешь сегодня прыгать или нет? Полдня, блин, жду! Задолбался…
От неожиданности брюнетка действительно чуть не свалилась вниз. На тех же перилах, прислонившись к стене, сидел парень. Весь в черном, пышная, совершенно белая шевелюра, длинная челка полностью скрывает глаза. За спиной… крылья. Поражающие размахом черные крылья, как у птицы.
- Чего уставилась-то? Прыгай давай! Решила – делай.
- Ты кто? – с трудом выдавила девушка.
- Эх, мать твою за ногу… - крылатый вытащил пачку сигарет. – Будешь?.. Ну, как хочешь. Ангел я. Твой Ангел-хранитель.
- Нет…
- Ой, только не надо тут дурочку включать! Как ни прискорбно, но это правда.
- Да у тебя крылья черные! И ангелы не курят… И не разговаривают так.
- Тебе откуда знать? Много знакомых ангелов? В «Контакте» познакомилась, небось? И потом, на себя-то посмотри. Ты ж не святая, чтобы за тобой 25 херувимчиков летали. Какой человек, такой и ангел. Так что давай, вперед, за власть советов! Вниз, то есть…
- Ты же хранитель! Почему ты хочешь, чтобы я прыгнула?
- Да головной боли с тобой… Надоела. Вечно сопли какие-то, а как до дела доходит – в кусты, - он щелчком отправил окурок в «пепельницу». – Вот, скажи, чего тебя понесло с балкона сбрасываться?
- Разве ты не знаешь? – удивилась собеседница.
- Конечно, знаю! А теперь сама себе это вслух скажи.
- Я… Я скучаю и хочу быть с ним.
- Класс! Ты как считаешь, он тебя любил?
- Да.
- Тогда нафига ему это надо? Тебе так не кажется? Если он тебя любил, какого хрена ему желать твоей смерти?! Думаешь, легче кому-то станет, припадочная ты моя? Живи дальше, дура!
На глаза навернулись предательские слезы.
«Прав. Может, это уже глюки, но они точно умнее меня. Я же…»
Ангел придвинулся к ней и обнял крылом:
- Ну что, сама-то хочешь еще полетать?
- Только вверх и только с тобой.
- В другой раз, если будешь себя прилично вести, - улыбнулся Хранитель.
На лестнице послышались шаги.
- Ну, я отчаливаю, не хватало еще, чтобы меня тут засекли: потом начальство такую головомойку устроит, Ад холодильником покажется.
- Стой! Как тебя зовут?
- У ангелов нет имен. Называй, как хочешь, я приду, - легкий поцелуй в лоб.
Скрипнула дверь. На колени упало черное перо. Девушка обернулась. В дверном проеме стоял новый сосед. Переехал несколько дней назад. Худой, рыжий, смешной. Улыбался ей при встрече.
Несколько секунд он растерянно на нее смотрел, потом пожал плечами:
- Я тут мусор выбрасывал, - протянул руку. – У меня чайник вскипел…
Она с готовностью ухватилась за протянутую ладонь и перекинула ноги обратно на балкон. Зажатое в пальцах перо согревало. И на сердце стало легче…
|
Сайт 