В то утро он помогал Гику с цветами. Он всегда делал это теперь, потому что лучшего занятия найти не мог. Стены во всем доме и так были идеально выкрашены. Поливая фиалки (как же он не любил цветы!!!) Саске искоса смотрел на Гику – на ее улыбающееся лицо.

Он немного наклонился, чтобы достать до цветов в горшках на дальних рядах. Сакура, пришло ему в голову, приехав сюда со своим маленьким карапузом, точнее, с двумя карапузами, будет очень рада увидеть свои цветы в добром здравии. Эта мысль его развеселила больше, потому что вспомнился Итачи с детьми на руках и он улыбнулся. Поливая цветы, он пригнулся чуть ближе к Гику, метя налить воды в розовые маленькие цветочки, до которых было тяжело достать, а переходить на другую сторону было…лень. Как не прискорбно, но Саске невольно перенимал привычки Шикамару – в последние несколько раз они ходили на задания парой (без лишних мыслей, прошу). Когда он нагнулся, то прижался к Гику, стоя немного сзади нее. Лишь почувствовав дрожь, которая прошлась по телу юной девушки, вдруг заметил, в какой отнюдь не двусмысленной позе он над ней навис.

-Прости пожалуйста,- поспешил он добавить, отходя от Гику. Та ему легонько кивнула, а Саске вдруг с лихорадочным волнением заметил, что глаза ее блестят, а на щеках нет того обычного румянца смущения. Он замер, но сделал шаг вперед, борясь с тем же самым очень сильным желанием опустить ее, что возникло у него, когда она сняла с него брюки…

-Поцелуй меня, Саске,- прошептала Гику еле слышно, но так, чтобы он смог ясно расслышать каждое ее слово. Саске развернулся и посмотрел на нее, каким то другим, более жарким взглядом. Она была в платье, белом и красивом, таком же девственном, что и она сама, Саске отчего-то был в этом уверен. Он был уверен и в том, что если сейчас он задерет ей платье и войдет в нее, то по ее бедру будет стекать тончайшая струйка крови. Он был так же уверен, что если позволит себе это, то устроит ей жуткую порку, по другому он назвать то, что горело у него в голове Саске не мог. Она казалась ему сладкой и недоступной…такой она и должна была оставаться. До поры, до времени.

Он подошел к ней и прикоснулся рукой к щеке. Он делал это вполне осознанно и Гику не прилагала уже никаких усилий, чтобы заставить его сделать это. Гику знала, что надо давать каждому мужчине, чтобы тот сдался ее чарам. Саске не хватало самого простого. Ему очень и очень не хватало любви.

Он поцеловал ее, нежно, медленно, упиваясь запахом и ароматом этой маленькой девушки. Этой маленькой невинной девочки, которая начинала хотеть его так же, как и он ее. Их поцелуй был медленным, ласковым, но оба они чувствовали возбуждение, которое должно было привести их к постели. Грудь Гику упиралась в Саске, одной рукой он гладил ее соски, торчащие как колышки от возбуждения. Другую его руку она положила себе между ног и вздрагивала каждый раз, когда его тонкие длинные пальцы проходили все глубже…на животе она чувствовала его пульсирующую плоть.

Они стояли и целовались еще пол часа. Никто их не потревожил. Никто не оборвал их тоскливые утехи. Оба понимали, что рано или поздно лягут в постель, занимаясь любовью, и оба понимали, что сделают это не из-за любви. Скорее из-за ее отсутствия.

* * *

Йоко стояла далеко в песках Суны. Вокруг лежали тела мертвых Шиноби. Все задания, которые давал ей Гаара были наисложнейшего ранга. Но она справлялась с ними на раз. Ее тонкий кунай лишь в одном месте был испачкан кровью. Выкинув его, Йоко свела руки вместе и сделав джутсу, взлетела вверх на своих широких белых крыльях. Тенью она летела в ночном небе пустыни, гроза среди Шиноби, гроза среди людей.

И только здесь она могла быть самой собой. Тем, кем когда-то ей хотелось стать. Она была свободна и никто не мог ей сказать ничего плохого, ничего оскорбительного. Раньше ей казалось, что сильные не могут устать, ведь у них есть сила. Теперь она понимала, что именно от нее они и устают.

Спикировав вниз, Йоко вновь полетела над горячим песком, который согревал разных жителей ночи, спрятанных в нем.

Например тонкую тень дракона, которая летела вслед за Йоко.

Лин не любила превращаться в демона. Но сейчас она смотрела на Йоко и видела в ней себя. У них были разные проблемы, но они обе предпочитали решать их одинаковыми методами – убийство всегда было для некоторого типа людей источником эндорфина. Только Лин поняла именно сейчас, что убегать от проблем, закапываясь в чувстве удовлетворения от убийства это далеко не самый лучший способ. Со стороны это выглядело ужасно. И Йоко, не останавливаясь выполняющая вот уже десятое задание, выглядела по меньшей мере как психопат.

А Лин сразу вспоминала то, как дралась сама она.

По телу бежали мурашки каждый раз, когда она думала о том, что ей тоже возможно придется встретиться с этой куноичи в схватке. Ужас накатывал таким потоком, что Лин предпочитала об этом не думать вообще.

* * *

Йоко выполнила тридцать заданий за четыре дня. Ровно столько времени Саске потребовалось чтобы затащить Гику в постель.

* * *

Казалось, Йоко и не собиралась возвращаться, а о ней в доме напоминала только одежда. И еще фотографии, висящие на стенах. Саске грустно смотрел на одну, вспоминая как им было вместе хорошо. С кем она сейчас?

Грустно было подумать. Чем дольше они с Йоко жили вместе, тем больше казалось Саске, что Йоко в глубине души начинает его призирать. За его слабость. Он понимал, что возможно ошибается, но это чувство униженного самоуважения заставляло его быть резче. Холоднее. Он завидовал Йоко. И ненавидел себя за это. Ненавидел себя за то, какой тряпкой он стал встретившись с этой куноичи.

Глубоко вздохнув, Саске начал подниматься наверх. Ему хотелось зайти в их спальню, где теперь спала только она. Он хотел вспомнить, как они был там. Хотел ощутить возможно еще летающий аромат ее духов, тела…

В последние два дня он боролся с желанием зайти в спальню к Гику и заняться любовью с той. Он знал, что Гику стала ему дорога. Не так дорога, как Йоко или Мино, но все же. Он думал о ней, сравнивал с Йоко и понимал, что эта маленькая девочка была намного теплее, чем холодная куноичи, ставшая любовью его юности. Он не знал, что ему делать. Но знал только одно – Гику его любила. Без вранья. Хотя, возможно что он искал любви и внимания там, где его никогда и не было, но ему хотелось верить в то, что Гику его любит. Или хотя бы понимает, как никто другой. Она рассказала ему о человеке, которого она любит, которому она служила, но который не обращал на нее внимания, обходя стороной. Саске спросил, почему она служила ему, А она ответила, потому, что любит.

После этого Саске задумался, на что он был готов ради Йоко. Пришел к выводу, что на все. Ему даже не нужна была ее любовь и ласка, чтобы он мог отдать за нее жизнь, силу, репутацию. Глаза. Его оружие, знаменитый Шаринган. Он мог сделать все, что было необходимо, лишь бы с Йоко и Мино было все в порядке.

Гику стала для него подругой по несчастью. Желанной подругой. Девушкой, которой он втайне восхищался. Которую хотел и не скрывал этого. Которая казалась ему маленькой богиней – такой, которую нельзя трогать. Он не хотел причинять ей боль и искренне надеялся, что ее избранник сможет о ней позаботиться.

Поднявшись на второй этаж, он прошел вперед, направляюсь в их с Йоко спальню. Там прошла их первая брачная ночь, там Саске надеялся сделать Йоко детей. Именно там они в первый раз поссорились. Саске вздохнул. Дверь была слегка приоткрыта, и он зашел внутрь, с некоторой опаской. Был уже поздний вечер, почти ночь, а в комнате горел ночник, красный, разливающий свое приятное свечение по всему огромному пространству спальни. Саске замер, думая, что с задания вернулась Йоко, а по идее она должна была вернуться сегодня завтра. Волос на затылке поднялся, будто наэлектролизованный, но Саске взявшись за дверную ручку, чуть отодвинул в сторону деревянную дверь.

Там стояла Гику. Она аккуратно застилала постель Йоко, выравнивая складочки на верхнем одеяле. Она гладила рукой одеяльце так, будто действительно хотела сделать Йоко приятное. Ее глаза также мягко смотрели на постель, словно бы одно имя Йоко вызывало в девушке бурю хороших чувств и отзывов. Саске поморщился. Но тут же забыл о Йоко.

На Гику было надето тоненькое платьице, то беленькое платье, в котором она была при их первом поцелуе. Девушка стояла наклонившись, изогнув спину, точно кошка. Она гладила и гладила постель. Саске представил, как он ее раздевает. Или например как заходит и обхватывает ее сзади, вгоняя свой инструмент ей глубоко во влагалище, так, что девственная плева рвется сразу, так, чтобы эта крошка, дразнящая его, вскрикнула от боли и неожиданности. Представил, как она будет кричать от возбуждения. На лице отразилась ухмылка.

-Что ты тут делаешь?- спросил он наконец, появляясь из-за дверного проема. Гику вздрогнула. Подняла взгляд. Смущенно опустила его. Поднялась, поправила платье, направилась к выходу из комнаты. Саске ее остановил.

-Зачем ты тут была?- снова задал вопрос Саске. Гику молчала. Затем тихо ответила.

-Скоро вернется Йоко сама,- девушка смотрела вниз, на пол,- все в ее комнате должно быть идеально. Я хочу, чтобы Йоко сама была довольна.

Саске погрустнел. Гику говорила чистую правду, к его сожалению. Эта девочка уважала его жену, словно та была по меньшей мере Каге всех пяти деревень, а не одной. Уважала так, будто бы Йоко спасла ей жизнь. Формально, так и было, но Саске не сомневался, что если бы не их дом, то кто-нибудь другой бы предложил свою помощь беженцам. За этим у людей Конохи не постоит – кто нибудь обязательно предложил бы помощь. Наверное, даже Наруто. Саске не понимал, за что Гику могла уважать Йоко. Та с ней конечно очень хорошо обходилась, но этого на взгляд Саске было маловато. Он смотрел на Гику и подняв свою руку, прошелся по шее девушки, затем по ее груди, упругой, мягкой, такой обворожительно округлой. Затем придвинулся к ней и просунул руку ей меж бедер. Гику задышала чаще. Влагалище было мягким, склизким, Саске знал, что войдет в него без проблем. Вторую руку он тоже опустил под платье, которое было чуть ниже колен. Гику задрожала, попыталась уйти, но Саске ее остановил, преградив ей путь к выходу. Обеими руками он начал стаскивать с нее трусики. Когда незаметный кусочек материи упал между ее ног, обе руки Саске скользнули к промежности Гику. Он наклонился к девушке, поцеловал ее, страстно, тяжело дыша. Гику отвечала ему тем же. Ее грудь грузно вздымалась вверх, каждый раз возбуждая Саске все больше и больше.

-Я хочу тебя. Прямо здесь, прямо сейчас,- прошептал Саске Гику на ухо. Теперь им руководило только возбуждение. Ничего больше. Гику снимала с него рубашку, не прекращая целовать в шею, в губы. Расстегнула его брюки, сняла их, прошлась губами по его колом стоящему члену. Он поднял ее и тяжело дыша снял с нее платье.

Наконец ее тело было рядом. Наконец ее горячая плоть могла принадлежать только ему. Он вздохнул ее запах. Сейчас от нее пахло горячим металлом и мускусом. Девственная фигурка бледнела перед ним в красном свете ночника. Он подхватил ее на руки, понес к постели. Положил ее. Смотрел на то, как часто вздымается ее грудь. Смотрел на ее маленькую беленькую ручку, которая лежала у нее между ног, смотрел как на лице отражается чувство безумного, несдерживаемого желания. Как она томно вздыхает в ожидании самого сладкого в ее жизни момента.

Он больше не мог ждать. Не хотел ждать. Постель, только что заправленная и выглаженная Гику, снова покрылась складочками. И Саске полагал, что до утра от былой красоты не останется и следа. Он мог это гарантировать. Он хотел трахать эту маленькую девочку до восхода солнца, без остановки. И собирался исполнить свое желание.

Нагнувшись, Саске развел ее ноги в сторону. Взял ее на руки, положил ее головой на подушку. Затем навис над Гику, прикасаясь, но еще не входя. А она ждала, вскрикивая от его малейшего движения. Саске умел причинять боль. Но с тем же успехом он мог дарить и наслаждение. Улыбаясь тому, как Гику вздыхает с каждым разом глубже, Саске играл с ней – то входил, то выходил…не на много, на пол сантиметра, чтобы не порвать девственную плеву. Затем, когда уже и сам изнывал от желания, вошел в нее с таким чувством сладости вокруг, что весь предыдущий секс показался ему легкой тенью или пародией на секс. Именно секс. Не любовь. Тут у него двух мнений быть не могло.

Гику закричала. Саске улыбнулся.

* * *

Йоко вернулась домой. Она была рада тому, что она была дома. Распрощавшись с Гаарой, Йоко поскорее поспешила в родной кров. Воздух Конохи, как ни крути, был намного слаще воздуха любой другой деревни. Ночь была тихой и бесшумной. Йоко стояла у окраины леса и любовалась красотами Конохи. Тишина. И ничего более.

Она добралась домой быстро, идя по улицам и осматривая восстановленные здания. Работа была проделана сверхъестественно огромная – по всей видимости Шиноби очень постарались, наводя порядок после затопления. Глины на дорогах не осталось. Поваленные деревья были убраны. Вымытые дома отстроены заново.

Подойдя к дверям своего особняка, большого и просторного крова клана Учийя, Йоко подняла голову, считая окна с горящим светом внутри. Светилось только одно окно. Окно ее спальни. Не зная что предположить, Йоко зашла внутрь. Она автоматом шла вперед, чувствуя с каждым шагом все больше наваливающуюся на нее усталость. Усталость, которая стирала весь ее разум – сейчас куноичи могла только думать о подушке, да о глубоком сне. Ну, а в тайных мечтах – о теплой кружке горячего шоколада. Улыбнувшись своим мыслям, она усталая и сонная после заданий в Суне и долгой дороги направилась к лестнице. Глаза слипались и Йоко сильно удивилась тому, что не свалилась с ног раньше. Зевая, она ступила на первую ступеньку. Та скрипнула, но не сильно. Она всегда скрипела. В голову вдруг пришел Мино и Йоко подумала, что обязательно помирится с ним. А завтра она, Мино и Саске вместе пойдут куда-нибудь. Ей их так не хватало…

Поднимаясь еще на пару ступенек вперед, Йоко остановилась. Замерла. Сглотнула, когда уши уловили звуки, доносящиеся сверху, сердце упало в грудной клетке. Сон прошел. Грезы о последующем дне тоже. Осталось только ощущение всепроникающего звука. Моля бога, чтобы ошибиться, Йоко поднялась еще на одну ступеньку, чувствуя как уходит земля из под ног. Затем еще на одну, и еще. В конце, встав на паркет второго этажа, Йоко уперлась глазами в свою дверь. В дверь их с Саске спальни. Дыхание было ровным, сердце билось не часто. Напротив, оно билось настолько медленно, насколько оно могло себе позволить.

Неужели такое могло быть? Но как…

Йоко сделала шаг вперед по направлению к своей комнате. Теперь она уже не сомневалась в том, что звуки любовной страсти доносятся именно из нее. Дверь была приоткрыта, а льющийся оттуда свет ночника ярко свидетельствовал об этом на весь коридор. В груди Йоко запылал холод и мороз, и она приблизилась к двери еще на несколько метров.

Она не могла в это поверить.

Желание уйти отсюда побыстрее было огромным. Желание убежать, не заглядывая за дверь подгибало Йоко под собой, но куноичи словно подманиваемая чарами шла вперед. Двигаясь и мысля как сомнамбула, Йоко остановилась напротив двери.

Как было опрометчиво не закрыть дверь. Вышел бы хороший сюрприз. Он и так вышел, только было бы еще лучше.

Тонкими длинными пальцами куноичи чуть приоткрыла створку двери. Петли не скрипели, Йоко знала об этом и тихо стояла скрытая тенью. Ее глаза смотрели вперед. Чувства разом пропали. Словно Йоко умерла.

Гику и Саске лежали вместе, на их супружеской кровати. Эта маленькая девочка, столь скромная и тихая вполне яростно и бодро стонала под Саске, усиленно двигая бедрами и давая тому ласкать ее грудь. По всей видимости он доставлял ей огромное удовольствие, потому что ее крики становились все более частыми и громкими, а его движения резкими и частыми. Сам Саске улыбался, но Йоко видела, что его взгляд становится мутным, что из его легких тоже доносятся стоны, что он получает не меньшее удовольствие от происходящего, нежели Гику. Он двигался в умеренном темпе, глубже и глубже проникая в плоть своей любовницы, сильно сжимая ее тело руками. Он не торопился с оргазмом и Йоко знала, что Саске любит оттягивать этот момент. Они обвивали друг друга еще две минуты, лаская и одаривая поцелуями. По спине Саске катились капельки пота. На белом одеяле виднелись капельки крови. Йоко сглотнула, закрывая рот рукой. В конце концов Гику закричала, выгнув спину, упираясь животом в живот Саске. Руками он поддерживал ее. По всей видимости они оба кончили, теперь пребывая в невесомости оргазма. Когда момент наивысшего наслаждения прошел, оба расслабились и восстанавливали дыхание после такой гонки. Саске не потрудился выйти из Гику, оставшись внутри, а девушка послушно лежала под ним. Все еще задыхаясь, Саске наклонился над Гику и поцеловав ее, произнес:

-понравилось?

-Саске…- только и смогла выговорить Гику. Судя по голосу, горло у нее порядком пересохло.

-Повторим,- сказал глава клана Учийя, улыбнувшись и вновь тихонечко начав двигаться над Гику. Снова раздались ахи медленно нарастающего возбуждения Йоко ощутила, как ее начинает тошнить. Слезы текли из ее глаз, прочерчивая дорожки на щеках куноичи. Она не замечала их, и не думала, что плачет, но тем не менее боль, перехлестывающая за край, выливала свои излишки именно таким для Йоко экзотическим способом. Она плакала. Плакала и ощущала опустошающую боль внутри себя. Эта боль раздирала ее на кусочки и сводила с ума. Зная, что если останется и будет наблюдать за сладкой парочкой и дальше, то потеряет рассудок, Йоко развернулась и пошла прочь, тупо смотря вперед.

Как же больно ей было. Тоска и одиночество вдруг навалились неимоверным грузом и Йоко остро почувствовала необходимость выплакаться кому-нибудь. Она глотала свои крики, глотала и муки, но не могла долго этого терпеть. Ослепленная, с темными шарами в глазах, Йоко пошатываясь вышла из дома. Теперь ее лицо было мокрым почти везде. Глаза стали красными. Она шла куда-то. Куда не знала. Она только сейчас заметила, что вышла из дома и то потому, что уже светало. Она вдруг заметила, что на ней черный плащ. Она брала с собой плащ? Но когда?

Кусочки. Кусочки ее разбитого сердца. Вот что причиняло ей боль. Они резали, терзали ее нутро, ее душу, иссекая и покрывая ее ранами. Словно меч эта боль молола все в ней, опустошая под своей безжалостностью светлое сердце куноичи. Ее святую вазу любви разбили. Ее растоптали, как никчемную собачонку. Пустота. Черная дыра в ее груди разрасталась все с большими темпами и Йоко уже не отдавала отчета в том, что она делает. Она уже ничего не чувствовала. Только желание избавиться от боли любой ценой. Любой ценой заставить грудь не ныть, а глаза не вспоминать Саске.

Она пришла к монументу Хокаге. Она пришла к могиле своего дедушки. Зачем она здесь? Йоко не знала. Может он попробует вырвать ей сердце? А что, не плохая идея…Йоко ощутила, как стала плакать больше, стоя рядом с могилой самого родного ей человека. Она ощутила себя маленькой и никчемной, впервые в своей жизни. Ощутила холод ночи вокруг и то, что миру она была больше не нужна. Темнота пожирала ее. Как снаружи, так и внутри. Из тумана памяти, из тех глубин сознания, что часто просыпаются в нас в такие моменты, Йоко выудила фразу своего дедушки.

«Он лед – он не знает любви».

-ты был прав,- прошептала Йоко и упала на колени перед могилой. Ее аккуратная ладошка взметнулась к груди и Йоко бессильно ударила в нее пару раз, словно надеясь вытрясти из себя страдающую душу. Снова пустота завыла в ней своим вечно голодным нутром и Йоко похолодела, расплакавшись, позволив себе на секунду стать слабой. Она надеялась найти счастье. Верила в него, как дети могут верить в сказку. Она позволила себе быть с Саске, любить его и верить ему. Ее прекрасный дворец разбили на части, измельчив его в мел и развеяв по ветру. Она всего лишь хотела быть счастливой, верила, что у нее все выйдет, не смотря на то, что многие вокруг говорили, что счастья ей не видать. За силу надо было платить. К сожалению, плата была именно такова.

-За что… - протянула Йоко, заливаясь слезами. Слюна текла по подбородку, холод сотрясал ее тело. Воспоминания наваливались на куноичи словно огромные валуны, каждый раз нанося больной, незаживающий синяк. Йоко приложила руки к щекам и склонилась над землей. Ее слезы капали на траву. Вокруг была тишина,- за что, Саске…

а ведь она ему ничего не сделала. Она просто любила его. И знала, что не променяла бы ни за силу, ни за власть, ни за что на свете. Рядом с ним она была просто женщиной. А он обвинял ее в том, что она родилась чуть отличной от всех…

-Но я этот путь не выбирала,- прошептала Йоко. Ее трясло все больше, дыхания не хватало и от рыданий Йоко начинала задыхаться. Она прижала руки к холодной земле и сжала пальцами,- я не просила и будь у меня возможность, я бы отдала все это…я не виновата в том, что я такая. Почему они так жестоки?

Йоко заплакала снова. Ответа не было. В ответ только холод. Тишина. Пустота в груди.

-Я любила тебя,- Йоко заскрипела зубами,- я любила тебя Саске и начхать мне было на силу…

Она взметнула руки к небу и с силой ударила землю. Отчаяние. Боль. Предательство. Ей хотелось бежать. Ей хотелась бежать до тех пор, пока бы она не умерла. Бежать куда угодно и с кем угодно. Возможно бы она искала помощь. Но Йоко знала, что от себя помочь спастись не может никто. Горечь во рту становилась невыносимой слезы не подчинялись разуму, да и он вскоре отказал, угнетенный переживаниями. Пустота. Пустота.

Йоко видела только пустоту. В глазах. В душе.

В своем будущем. Она заснула. Заснула на могиле своего деда беспокойным, но крепким сном. Разных сновидений она не видела, да и уставший разум не был в силах справиться еще и с этим. Заплаканные глаза с благодарностью закрылись. Холод и мошкара не мешали ей. Она спала рядом с человеком, который ее любил по настоящему. Пусть его любовь теперь была только в ее воспоминаниях, но здесь она чувствовала себя вполне защищенной.

Темнота поглотила ее. И успокоила.