Девушка решительно уперлась руками об пол и резко встала. Пространство вокруг поплыло, уходя от нее. Сакура не удержалась на ногах и полетела обратно вниз, обессиленная от потери крови и утомленная болью от всех прочих ран, что живописной картиной украшали ее тело. - Учиха... если, вернее, когда я увижу тебя, то убью. - Почему-то у Харуно не было ни малейшего сомнения в том, из-за кого она очутилась в этой неуютной холодной и мрачной комнате. Ну, кто, кроме него, был виноват во всех несчастья, которые обрушились на девушку за последние два месяца? Так зачем же сейчас делать для него приятное исключение... - Очнулась, тварь? - послышался тихий скрип хорошо смазанной двери и в комнату проник свет, а вместе с ним зашла черная фигура в широком балахоне. - Не забывай, с кем ты говоришь, - мрачно прошептала Сакура, вставая навстречу пришельцу, чтобы не смотреть на незнакомца снизу вверх. - Это ты не забывай, в каком положении сейчас находишься! - мерзко засмеялся человек, а по голосу Харуно уже успела определить, что это была девушка. - Я не беременна, если ты об этом, - холодно произнесла Сакура, подчеркивая ехидной интонацией свое пренебрежение. - Еще бы ты была беременна, шлюха! - Похоже, гостья всерьез отнеслась к ее словам, не понимая тонкого сарказма, проскользнувшего в ответе пленницы. - От Учихи еще никто не беременел, он, знаешь ли, следит за этим! - Я вполне его понимаю... - медленно начала Сакура. - Кому захочется иметь ребенка, а уж тем более сына, от какой-то подстилки! Вот ему и приходится как-то выкручиваться, - усмехнулась она, складывая руки на груди. Пусть ей страшно, и она опасается дальнейших последствий, но девушка никогда не покажет это своим тюремщицам. Недолгое общение с Учихой способствовало развитию выдержки в ней... «Черт. Кажется, это еще хуже, чем я думала. Одно дело враги и соперники Саске - им-то не выгодна моя смерть или увечья. Но совсем другое - его преданная поклонница и почитательница. Уж она-то не побрезгует устранить ненужную соперницу» - лихорадочно думала Сакура, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь выход из почти безвыходной ситуации. - Хватит разговоров! - властно приказал кто-то еще, проникая в комнату. - Сейчас ты ответишь за боль, причиненную мне, - голос, произносившийся слова, казался Сакуре до боли знакомым. Только вот она никак не могла вспомнить, где слышала его... В холодном подвале появилась еще одна девушка, держа в руках бамбуковые палки. «Неужели?...» - Сейчас ты заплатишь за все, Харуно Сакура... «Неужели это те служанки, которых высекли по приказу Учихи? Тогда... тогда я не думаю, что выйду живой отсюда...» Девушки привязали отчаянно сопротивляющуюся пленницу и засунули ей в рот какую-то тряпку. Пусть они и не услышат ее предсмертных хрипов, но зато осторожность будет соблюдена. - А теперь приготовься. Сейчас ты испытаешь все, что испытала я, и даже больше. Начинаем! - прошипела служанка в лицо Сакуры и схватила палку. - Раз... - Молчи, Мисаки, - повелительно произнес Учиха. Девочка сидела, опустив голову и капли с ее лица падали на чистый пол. Слуги, появившиеся во время их разговора, замерли в коридорах, прислушиваясь к разговору за стеной. Кто-то из них только что вернулся в поместье с безрезультатных поисков, которые велись, чтобы найти невесту хозяина. Кто-то пришел их других домов поместья, чтобы узнать обстановку и настрой господина. Ну а кто-то постыдно выполз из своих ненадежных укрытий, увидев, что Мисаки все еще жива и понадеявшись на то, что и их Саске-сама не прикончит. «Я был прав. Мне не следовало оставлять ее здесь одну. Она еще слишком мала и глупа, чтобы самостоятельно жить в этом поместье. Я виноват в том, что случилось и еще случится с Сакурой... Странно, я ощущаю вину. Харуно, уж не из-за тебя ли у меня появилось это чувство?» - Саске-сама! - в комнату вбежала запыхавшаяся служанка. - Саске-сама! Я знаю, где ваша жена! Учиха быстро встал с кресла, беря катану в руки. В пришедшей служанке он узнал девушку, что выпороли сегодняшней ночью. «Быть может все мои мысли, тесно связанные с политикой, оказались неверны, и в дело вступила банальная месть?» - подумал Саске, произнося вслух: - Веди туда. Девушка поспешно засеменила прочь из дома, и Учиха большими шагами шел вслед за ней. Остальным слугам он велел остаться в поместье, не желая, чтобы они видели произошедшее. Служанка пересекла сад, где буквально день назад были Саске и Сакура, направляясь к небольшому храму, венчавшему его центр. - Это здесь, господин... Саске спускался по каменным ступеням вниз. Он знал о существовании тайного хода, ведущего через все поместье, но даже не думал что-то кто-то из людей, не принадлежащих клану Учиха, тоже знал о нем. Стоны Сакуры он услышал на половине пути и ускорил шаг. В высоко поднятой руке он держал горящий факел, отбрасывающий причудливые тени на неровную поверхность стен. Служанку Саске отправил за помощью, правильно полагая, что она скоро понадобится его невесте. Ее задыхающийся, прерывистый голос послышался совсем близко и скоро Учиха очутился на небольшой площадке с единственной дверью. Мужчина толкнул ее и тут же в нос ему ударил отчетливо-выраженный запах свежей крови. Саске поморщился, прекрасно понимая, что он увидит через пару секунд... Но реальность превзошла его худшие опасения. В луже собственной крови, неловко раскинув руки с оборванными веревками, лежа на животе, валялась его невеста. Роскошная ткань кимоно была разорвана на спине жестокими ударами палок, а сама спина Сакуры представляла собой ужасное зрелище. Кожа, содранная до открытых мышц, кровь, засохшая неровным струпом - это вызвало, по меньшей мере, содрогание. «Даже я не захожу так далеко, наказывая слуг», - отстраненно подумал он и неожиданно передернулся, вспоминая свои давние детские ощущения, вызванные ударами бамбуковых палок. Саске приблизился к распростертой девушке и опустился перед ней на корточки. На удивление она была в сознании. Сакура слегка повернула голову, и он увидел ее бледное, перекошенное от ужасной боли лицо с прокушенными насквозь губами. - Учиха... это сделала та служанка... - тихо совсем безжизненно прошептала она и уронила голову на пол. - Как я и думал, - так же тихо ответил он и положил одну руку на затылок девушки. Мужчина мягко провел шершавой ладонью по ее волосам, играя с розовыми прядями. Сакура приоткрыла мерцающие болью глаза и кое-как подползла к Учихе, который прислонился спиной к холодной стене. Он не стал никуда уходить, зная, что его и так найдут здесь. Девушка положила свою голову ему на колени и прикрыла уставшие глаза. - Помолчи хотя бы сейчас, а, Саске? - проговорила она, скрипя зубами от раздирающей на части боли. Мужчина удостоверился, что девушка потеряла сознание, и лишь тогда ответил: - Жаль тебя, девочка. Слишком много ты страдаешь из-за меня... «Хочется ласки... тепла... внимания и заботы... Я знаю, что не получу это от тебя, но ты побудь сейчас рядом со мной... просто побудь рядом...» Слуги никогда не забудут ту ночь и лицо своего господина, когда он вышел из подземелий, держа на руках, словно легкую пушинку, свою невесту. Не забудут они его окровавленных рук и багряной одежды, его гневно сверкающих глаз и сурово поджатых губ, его выпрямленной спины и глубокой морщинке, залегшей на лбу. Они ничего не забудут и будут помнить всю жизнь события той ночи. Короткие, отданные сквозь плотно сжатые губы приказы, тихие и веские слова, не позволяющие даже секундных раздумий и колебаний... И пламя, и чад факелов, окрашивающих его темную фигуру в яркие пугающие тона. Тени, пляшущие на одежде, метки ночи, клеймящие тело... И стоны, море стонов молодой госпожи. И снова кровь. И факелы. И черная тень, стелящаяся по земле, похожая на демона из подземелий. И хрупкая, светлая фигурка на его руках - словно ангел с небес. А потом снова стоны, кровь и тихое скрежетание его зубов. Тьма... Сакура приоткрыла глаза и сразу же захотела провалиться в спасительное забытье. А еще лучше умереть. Она вообще не понимала, какого черта выжила вчера, когда чувствовала, как ее кожу буквально сдирают с нее обжигающие удары палок, как зловещий смех раздается в холодном подземелье после каждого ее вскрика, как свистит воздух, рассекаемый ударами тугого бамбука, и как ведет отсчет чей-то мерзкий голос, отсчет ударов, отсчет ее последних секунд жизни... Девушка еле слышно застонала и повернула голову. Она лежала на животе в незнакомой комнате, рядом с футоном, у самых ног Сакуры спала какая-то маленькая черноволосая девочка, держа в руках мокрое полотенце, с расплывшимися красно-розовыми пятнами. Харуно попробовала что-то прошептать, но изо рта вырывались лишь сухие, шипящие хрипы, а малейшее движение вызывало такую боль, что сразу же хотелось умереть. Сакура вновь опустила голову на тонкую подушку. Девушка попыталась устроиться поудобнее и рефлекторно пошевелила израненными лопатками. Спустя секунду она уткнулась лицом с футон, кусая простынь на которой она лежала. Харуно почувствовала как холодный пот выступил на лбу а в глазах опять застыли слезы: «Ну, уж нет, хватит с меня слез. Прошло всего два дня, а я уже плакала столько раз, сколько не плакала со смерти мамы», - слегка отстраненно подумала девушка и вновь приоткрыла прокушенные насквозь губы: - Пить... дайте мне кто-нибудь воды... - еле уловимо, будто шелест опадшей листвы в осенний день, разлетелся ее голос по комнате. Малютка у ее ног продолжала все так же сладко сопеть, оперев голову на конец футона. - Черт... - вздохнула девушка. - Неужели я теперь все время буду зависеть от кого-то? За что же мне все это? - Сакура помотала головой, кляня себя и свою судьбу, но заниматься самобичеванием дальше ей не позволили разъехавшиеся дверные створки. В узкой полосе света возникла мужская фигура, и вот уже Саске медленно вошел в комнату, не забыв прикрыть за собой дверь. - Только тебя мне тут еще не хватало, Учиха, - негромко произнесла девушка, поворачивая голову в его сторону. Вошедший мужчина сложил руки на груди, оглядывая открывшуюся перед ним картину: маленькая служанка блаженно спала и улыбалась во сне, а его невеста ненавидяще смотрела ему в лицо и два горящих изумруда по-прежнему ярко сверкали у нее на лице. - Я тоже рад тебя видеть, Сакура, - усмехнулся он, подходя ближе к лежащей девушке. Он остановился напротив нее и опустился на корточки, почти касаясь своим лицом ее губ: - Ты думала, что я врал тебе, когда предупреждал об опасностях, царящих в нашем клане? Думала, что это всего лишь мои прихоти и что мне больше ничего делать, кроме того, как играть с тобой? - Его голос, глухой сумрачный, слегка охрипший, обволакивал девушку со всех сторон, подчиняя своей воле. В его словах не слышался укор или же взывание к совести, но Харуно почему-то сделалось в одно мгновение жутко стыдно и одновременно очень обидно. Сейчас Сакура была не в том состоянии, чтобы сдерживать нахлынувшие эмоции и потому она воскликнула со слезами и детской обидой в голосе: - Тогда почему?! Почему, Учиха, ты не взял меня с собой! Почему оставил здесь, совсем одну, наедине со своими шлюхами, которых ты имел бесчестное количество раз, а потом выбрасывал, словно ненужную вещь?! Ответь мне, Саске, - девушка быстро заморгала, прогоняя слезы. Она глубоко вздохнула и опустила голову на футон. - Почему я должна расплачиваться за твои ошибки и проступки? Почему я, а не ты... Почему! Учиха молча ждал, когда вопросы Сакуры сойдут на нет, и она, наконец, возьмет себя в руки. - Потому что я сделал тебя своей. Своей, понимаешь? Ты теперь моя. Моя женщина, моя невеста, будущая мать моих детей. Ты стала частью меня, и я признал это. Теперь ты моя. Ты полностью моя. Ты то, о чем они так долго мечтали, но так и не дождались. Поэтому тебя вчера и били палками, поэтому почти вся прислуга в этом доме ненавидит тебя, поэтому они хотят убить тебя, уничтожить, стереть с лица земли, поэтому, Сакура, все игры закончились и теперь тебе пора задуматься над моими словами, а не относится к ним как к чему-то незначительному, пустяковому... Вчера ты позволила себе это, а сегодня лежишь здесь и горько сожалеешь о минувшем, о том, чего уже никогда не вернешь. Учиха взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Зелень столкнулась с черной бездной и утонула, растворяясь в ней. Саске приблизился к лицу девушки и коснулся ее губ... На секунду Сакура перестала дышать, а упрямый внутренний голос, наконец, замолчал, позволяя девушке на короткие мгновения перестать думать о последствиях, а поддаться сиюминутному порыву... «Самое страшное заключается в том, что я не могу понять, зачем делаю это сейчас», - думал Учиха, прикасаясь своим языком к податливым девичьим губам. «И я на пару мгновений потерял контроль над собой. Это уже становится некой традицией, когда мое тело чувствует тебя...» - Рука девушки, не обращая внимания на боль, соскользнула с футона и плотно зарылась в его темных волосах. «И сейчас я слежу за своими движениями, стараясь не причинять тебе еще большую боль. Это почти невозможно для меня, но все же я делаю это» - Его губы нежно, но требовательно и властно подчиняли девушку себе, управляя и повелевая ею. Сакура забыла про время и свою боль, она забыла все свои обещания и обеты, забыла абсолютно про все на свете. Она почти перестала чувствовать и ощущать что-либо. Осталось ощущение счастья, безграничного, распирающего изнутри счастья. Такого короткого, но так страстно желанного. И были руки, только его руки - сильные, властные, заботливые. Были губы, только его губы - строгие, повелительные, ласкающие. Были они, только они вдвоем - разные, далекие, единые... А потом все исчезло. Их короткая сказка закончилось, и все вернулась на круги своя: грубость, жестокость, эгоизм и себялюбие, дерзость, надменность, непокорность и вольность... Учиха встал, разрывая их ласку, и его черные глаза слабо мерцали: - Малышка, а ты хорошо целуешься. Похоже, из меня вышел неплохой учитель, - заметил он, насмешливо прищурившись, и вышел из комнаты. Девушка выдохнула и промолчала в ответ, опуская свою голову на подушку. Ее глаза ярко светились и горели, но уже не злостью и отчаянием, а счастьем и долгожданным покоем. Но через несколько секунд он вернулся. В комнату зашел совершенно другой человек, от некоторой мягкости Учихи не осталось и следа и, хотя Сакура была готова к этому, она все же вздрогнула, когда услышала его грубый, недовольный голос: - Мисаки! - Сладко посапывающая до этого девочка моментально вскочила, вытягиваясь перед ним стрункой. Ее сонные глаза быстро бегали с Учихи на Сакуру, и девочка пыталась понять, насколько силен гнев хозяина, ведь она заснула, оставив его невесту совершенно в беспомощном состоянии. - Учиха-сама, - тихо прошептала девочка, - простите меня, я просто слишком устала и потому заснула. Мисаки уже давно поняла, что при общении с Саске ему всегда нужно говорить правду. Какой бы ужасной или пугающей она ни была, как бы плохо после это не было, Учихе всегда нужна правда. Врать ему было бессмысленно и опасно. Ведь наказание за непослушание было куда мягче, чем за ложь. - Ты знаешь, что полагается тебе за это, - его голос пронизывал насквозь, вызывая дрожь, рождавшуюся где-то в глубине тела, и девочка зажмурилась, ожидая последующего удара. Но его не последовало, а образовавшуюся тишину нарушил слабый голос молодой хозяйки: - Учиха, и как тебе только не надоело, - устало вздохнула она. - Может, отложишь на потом свое никому не нужное наказание и все же скажешь мне, когда приедет лекарь? «Ох! Не думаю, что господин стерпит это», - подумала девочка, открывая глаза. - Сакура, тебя спасает лишь твое увечье. Как только тебе станет лучше, ты сразу же начнешь отвечать за свои слова. Так что наслаждайся, пока можешь, - резко, с большой долей ехидства ответил он и добавил: - Лекарь скоро будет. Я выписал его из Эдо... Выходя из комнаты, он краем глаза заметил, как покачались из стороны в сторону розовые волосы, а тонкие пальцы девушки заскользили по ее губам, еще хранившим тепло его прикосновений. Учиха скупо усмехнулся и тихо произнес, чертыхаясь попутно: - Сакура, я не забыл... Девушка вздрогнула от звуков его голоса, а когда двери за ним окончательно закрылись, положила сцепленные в замок руки под подбородок и, обращаясь к Мисаки, попросила: - Расскажи мне о нем. Расскажи мне все... Сакура не спала, а между тем на небе уже взошла полная луна, и особенно ярко проступили звезды. Ночь давно началась и сейчас, перевалив за центральную фазу, плавно близилась к завершению. Девушка лежала с широко распахнутыми зелеными глазами, все еще приходя в себя после мучительного, но необходимого врачевания лекаря и затянувшейся беседы с Мисаки. Она еле слышно дышала, а в образовавшейся тишине отчетливо слышались ночные разговоры кузнечиков и тихое журчание небольшого фонтана, раздававшегося под ее окном ее комнаты. Вернее не ее, а его спальни, в которой она и провела последние сутки. «Учиха... что же ты со мной делаешь?» - Сакура, опираясь на руки, смогла сесть на футон, свесив босые ноги вниз. Ее спина была надежно укрыта толстым слоем лечебных мазей, трав и сохраняющих повязок. Лекарь, приехавший из Эдо, стоил потраченных на него денег и меньше чем за день смог немного притупить и облегчить боль от избитой спины, и, кроме того, он занялся врачеванием остальных ушибов и повреждений Харуно, которые она успела заполучить себе. Сакура встала на ноги и сделала два неуверенных шага в сторону окна, каждый миг ожидая очередной приступ боли. Но ее не последовало. Обрадованная, девушка шагнула еще, потом еще и еще. Харуно чуть улыбнулась, довольная своими маленькими победами, но продолжать эксперименты не стала и потому лишь прикоснулась к прохладной деревянной раме головой. «Интересно, а Учиха стоял тут хоть раз, так же как и я?» - в голове мелькали пугающе-странные мысли, о которых раньше девушка и подумать не могла. Она глубоко вздохнула, втягивая ноздрями чистый, освежающе-прохладный ночной воздух, и выражение полного блаженства сменила легкая настороженность, а потом и беспокойство. «Нам надо поговорить», - подумала Сакура и, стягивая с футона простынь, заспешила к дверям. Вскоре ее легкие шаги послышались в коридоре, а в комнату вместе со свежестью проник запах тяжелых, мужских сигарет...
Сайт 