Это страшно, когда тишина оглушает. Звенит, как до предела натянутая шестая струна, и будит её не касание пальцев или медиатора - неосторожный вздох. Орочимару задумчиво смотрит в окно, а он смотрит на Орочимару. Он думает, что ещё немного - и тонкая струна молчания затянется на его шее тускло поблёскивающей петлёй. Это очень изысканный способ убийства, Орочимару бы это понравилось. Впрочем, расскажи ему сейчас Джирайя о своих ощущениях, ответом была бы снисходительная улыбка и фраза вроде "Тишина не может звенеть. Это же тишина, понимаешь?" Джирайя понимал. Но ЭТА тишина - звенела. И его это завораживало, вводило состояние полной рассеянности внимания, и с каждой секундой их обоюдного молчания становилось всё труднее заставить себя произнести хотя бы слово. Орочимару окидывает Джирайю скучающим взглядом и тянется к карману форменного жилета. В его изящных белых руках появляется зажигалка и пачка сигарет. - Ты куришь? Орочимару улыбается, но молчит. Щелчок - и он уже затягивается длинной тонкой сигаретой. Такие ещё считаются женскими, но Джирайя вдруг понимает, что если Орочимару и может курить, то только ментоловые сигариллы. - Я думал, ты больше ценишь своё здоровье, - Джирайя старается съязвить, но Орочимару полностью игнорирует эту неуклюжую попытку. Щуря жёлтые глаза, он выпускает струю дыма в потолок. Джирайя смотрит, как белое облако медленно рассеивается в воздухе, и ему очень хочется достать свою трубку, смешать этот тяжёлый томный ментоловый дым с запахом его любимого табака – крепким, чем-то даже грубым. Но он боится, что оскорблённый этим настойчивым запахом Орочимару поднимется и уйдёт, оставив недокуренную сигарету в треснувшей пепельнице. И так и не скажет ни слова. - Почему ты начал курить? – Орочимару смотрит на него лениво, но с интересом, и Джирайя торопится задать следующий вопрос: - Ты нервничаешь? Орочимару отворачивается, и есть в этом что-то брезгливое. Джирайе неприятно. - Что случилось? Девушка отшила, сказала, что тебе нужно загореть и лучше есть? Он ждёт хоть какой-то реакции, но Орочимару только улыбается и глубоко затягивается сигаретой. Теперь он сидит перед Джирайей в профиль, и когда Орочимару подносит сигарету к губам, его ухоженные руки выглядят особенно изящно. Сигарету он держит небрежно, будто вот-вот выронит её и даже не проводит взглядом, не говоря уже о том, чтобы поднять. А Джирайя бы поднял. И это был бы ещё один из тех его поступков, что способны вызвать у его друга лишь насмешливую улыбку. Его друга…Некоторое время они сидят молча, не двигаясь. Сигарета Орочимару догорает, и пепел может осыпаться в любую секунду, но никого это не волнует. По крайней мере, Джирайю – уж точно. Он поднимает взгляд и вздрагивает. Орочимару смотрит на него, долгим внимательным взглядом, и в этом взгляде нет ни снисхождения, ни насмешки. Так на людей смотрят в первый раз. Или в последний. Джирайе становится неуютно. - Ты отдалился от нас в последнее время. - Просто вы не продвинулись ни на шаг, - голос у Орочимару тихий, ласковый, и это оказывается ещё более страшным, чем звенящая тишина. - Нет. Просто ты зашёл слишком далеко, - упрямо возражает Джирайя, уже понимая – напрасно. Орочимару поднимает руку над столом и от резкого движения столбик серого пепла осыпается. Впрочем, Орочимару аккуратен, как и всегда, - руку он держит над пепельницей, и в неё же роняет не затушенную сигарету. - Значит, это уже не ваши проблемы. Джирайя смотрит, как над пепельницей вьётся тонкая струйка белого дыма, как его бывший друг холодно улыбается и выходит из комнаты. Джирайя слышит приглушённый звук аккуратно закрываемой двери. Джирайя внезапно осознаёт, что Орочимару он уже никогда не увидит. Внутри становится до отвращения пусто, и только одна глупая мысль вертится в его голове – что он никому больше не позволит в своём присутствии курить ментоловые сигареты.
Сайт 