Глава 2. Сюрпризы, ещё сюрпризы… (часть 1)

Утро встретило Сакуру в большой незнакомой комнате. Вместо пения птиц в голове истошно завывала нестерпимая боль, а вместо солнца светила одинокая лампочка, почему-то покрашенная в красный цвет, хотя Харуно подозревала, что, возможно, ей только так кажется. Она продолжала лежать на полу – это девушка поняла сразу, едва проснувшись и пошевелившись, при этом ощутив ноющую боль в спине. Она решила встать, но первая попытка оказалась неудачной: в ее ногах что-то зашевелилось, засопело и захрюкало. Только тогда она слегка приподнялась, чтобы разглядеть помеху.
«О нет!» - пронеслось в голове.
До боли знакомая черноволосая голова пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Сакура приложила невероятные усилия и спихнула-таки голову Учихи со своих ног. Раздавшийся звук сильно напоминал падение камня на землю, но Саске, похоже, переезд его головы на пол нисколько не смутил: он даже не проснулся и еще больше натянул на себя занавеску, которой укрывался (LittleBird: Тоже мне, шиноби называется!).
Присмотревшись, девушка поняла, что это был скорее тюль или даже фата. ФАТА?! Харуно изо всех сил пыталась рассуждать здраво, примерно так: «Только без паники! Если здесь Саске, то наверняка мы до сих пор на ужине в доме Акимичи по случаю помолвки Ино и Чоджи. Да, конечно, комната ведь большая…»
Но комната, хоть и была довольно большой, в корне отличалась от банкетного зала. Тут не было ни столов с недоеденными угощениями, ни пьяных гостей, ну, конечно, не считая их двоих. Был только огромный диван, возле которого, видимо, не в состоянии доползти до него самого, они и устроились на ночлег. Определить траекторию «доползания» было совсем не трудно, так как от ног Саске до одной из дверей друг за другом лежала обувь: туфли Сакуры и мужской ботинок, принадлежавший, судя по тому, что в комнате других людей не было, Саске.
«Чёрт, я что, провела целую ночь с Саске?! - думала девушка. - Чем мы тут вдвоем занимались?»
Ответ пришел сразу, и он ей очень не понравился. Девушка придирчиво осмотрела себя: то же платье, что и на помолвке, без видимых повреждений, если не считать того, что оно было в чём-то вымазано и залито красным вином. Сакура аккуратно приподняла занавеску, которую крепко сжимал в руках Учиха. Первый слой, второй, третий, четвертый… Да это что, кокон? Справившись с многослойным тюлем, девушка облегченно вздохнула: на Саске была рубашка и брюки. Это, конечно, дало некое облегчение, но совершенно не прояснило общей картины происходящего. На все попытки припомнить вчерашнее память упорно молчала, а будить и спрашивать Учиху не хотелось.
Поэтому Сакура решила найти людей и рванула на голоса, раздающиеся из соседнего помещения. Соседним помещением оказалась внушительных размеров кухня с обеденным столом на десять персон. У дальней стены было оборудовано рабочее место – ну просто мечта хозяйки: электрическая плита с четырьмя конфорками, духовой шкаф, двухкамерный холодильник и множество различных шкафчиков и полочек с разной кухонной утварью – начищенные до блеска поверхности сияли в лучах солнца. Всю эту красоту портили два персонажа, которые после увиденного никак не вписывались в общую картину. А именно: на одном из стульев сидел Киба, перед которым на столе стояли две бутылки кефира и пятилитровая кастрюля. Инудзука помешивал поварешкой в кастрюле, так и не решаясь разлить содержимое по стаканам, видимо, специально приготовленным для этого. Вторым был брат Казекаге: он сидел на табуретке в одних семейниках и с безразличием наблюдал за действиями Кибы. Сакура переводила свой взгляд с одного на другого, решая, кто более подходит для ответа на ее вопросы, но так и не выбрав, спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Где я сейчас?
И только после этого поняла всю нелепость вопроса, но, благо, Киба был не настолько пьян, чтобы ответить банальное «здесь», хотя его ответ тоже ввел в ступор куноичи.
- В своем доме. Думается, по закону так, - безразлично проговорил собачник, разливая зеленую жидкость по стаканам. - Как думаешь, Канкуро?
- Угу, - отозвался марионеточник, беря стакан и внимательно изучая его содержимое.
Для того чтобы задать следующий вопрос, Харуно пришлось напрячь все оставшиеся извилины, которые не были насильно выпрямлены вчерашней попойкой. Через десять минут анализа полученного ответа мозг выдал: «Ничего не понимаю». А затем добавил: «Беру отпуск».
Поэтому пришлось задать еще один вопрос.
- Что вчера произошло? - спросила Сакура, надеясь на простой ответ.
- Вы вчера с Учихой поженились! - безразлично отозвался Киба.
- Поженились? Вот это новость! - выкрикнула Сакура, хватаясь за голову.
- Новостью это было сегодня в четыре утра, когда вы пол-Конохи решили на свадьбу позвать, а теперь это просто факт, - через силу проговорил Киба, выпивая третий стакан рассола и запивая его кефиром из бутылки.
Сакура еще простояла в ступоре минут двадцать, обдумывая, по-видимому, всю свою жизнь. Обдумывание сопровождалось ставшим столь привычным надеванием перчаток, а затем последовал почти бессознательный хук левой. Канкуро с Кибой дружно закрыли уши от грохота. Удар был сильным. Теперь у Учихи два прохода на кухню: из коридора и гостиной. Мало того, вместе со стеной девушка снесла ни в чём не повинный сервант.
Под дружный звон посуды, которая, как известно, бьется к счастью, Сакуре в голову пришла первая здравая мысль: она же ученица Цунаде! Великой Пятой Хокаге, величайшей из пяти скрытых деревень ниндзя! Эта сильная женщина ведь может всё?
Сакура рванула в резиденцию Хокаге.
Кабинет Хокаге, одиннадцать часов утра.
- Бабу… то есть Цунаде-сама, - поправился Наруто, смотря на петуха, который вальяжно расхаживал перед столом Пятой, отчего Узумаки стоял в самом дальнем углу кабинета за лысым и сухим фикусом. - Помогите, Хьюги хотят меня убить!
- Да, Наруто, конечно, я тебе сочувствую, - у Хокаге голова болела после свадьбы ученицы, поэтому произнесенная фраза, скорее всего, на невербальном языке означала: «Вали отсюда и дай уже опохмелиться спокойно». - Я бы дала тебе миссию ранга S… Но пока таких нет.
Цунаде уже надеялась избавиться от джинчуурики, но тут в кабинет ворвалась Сакура.
- Хокаге-сама, как это могло произойти?! - всхлипнула ученица.
«У меня в деревне одни нытики», - с грустью подумала Пятая. А головная боль усилилась.
- Что именно? - всё-таки спросила для приличия Хокаге.
- Что я стала женой Учихи! - и Сакура выложила на стол два паспорта.
Хокаге потирала виски, пытаясь сфокусировать взгляд на лежащих перед ней документах. Потом снова подняла взгляд на девушку.
- Ну, работник ЗАГСа спросил: «Хотите?» И вы оба сказали: «Да»… И при этом угрожали ему смертью, если тот не распишет вас прямо сейчас! И вас не остановило то, что тот был в пижаме и домашних тапочках…
Сакура, открыв рот, слушала женщину, которая говорила о случившемся так же спокойно, как Киба, – будто передавая последние сводки с метеостанции.
- И когда ты приглашала меня на свадьбу в два часа ночи, тебя тоже не смутило, что я спала. И тащить Джирайю в свидетели было тоже не очень хорошей идеей.
- Наруто, почему ты нас не остановил?! - прокричала Сакура, хватая и без того напуганного петухом Узумаки за футболку.
- Ну, Сакура-чан!!! - вывернувшись из цепких рук напарницы, парень вернулся в укрытие за фикусом. - Ты сказала, что сделаешь из меня мертвого Наруто и повесишь на крыше своего дома вместо флюгера, если я помешаю тебе выйти замуж за твоего хомячка!
- Какой такой хомячок? - ужаснулась девушка, боясь, что в эту ночь она умудрилась выйти замуж еще за кого-то.
- Так ты называла Саске!
В кабинет вошел «хомячок», то есть Саске.
- Это всё из-за тебя! - закричал он на носителя Кьюби.
Наруто сильнее прижал к себе несчастное растение.
- Это ты начал подтрунивать надо мной! - продолжал обвинять Учиха.
- Это ты всех напоил! - кричала Сакура.
- Я не виноват, это всё Джирайя! - оправдывался Наруто.
- Да замолчите вы все! - не выдержала Хокаге. (LittleBird: Мда, вчера она явно пригубила не один десяток бутылочек).
- Вы должны аннулировать брак, - начала Сакура, когда все замолчали.
- Во-первых, не кричи, во-вторых, я никому ничего не должна, в-третьих, я не могу анннилитр… анурир… анну… тьфу ты! В общем, по правилам должен пройти месяц. И вообще это дело не простое: дележка имущества, суд…
- Наруто, почему же ты меня не остановил? - уже обреченно спросил Саске.
- Но, Саске, ты сказал, что продашь меня в рабство старикашечке (он же – старый маразматик, он же… ладно, проехали), если я не дам жениться на твоей уточке.
- Уточке?
- Так ты называл Сакуру.
- Уточка и хомячок. Кем будут ваши дети? - заливаясь смехом, проговорила Пятая. - И вообще, я бы на вашем месте не отношения с Наруто выясняла. Всё равно его Хьюги раньше прикончат.

От такого заявления Наруто осел на пол: теперь единственный, на кого ему стоит положиться, – это, как ни странно, Бог, потому что всем другим сейчас не до того. Так что его либо повесят, либо поджарят, как поросенка. Хотя, судя по невиданному энтузиазму Неджи, всё-таки повесят. Наруто даже поспорил с Кьюби на десять порций рамена. Лис тоже, кстати, ходил мрачнее тучи, хотя в его случае всё равно: что ходить, что сидеть – в итоге всё равно сидишь.
Как-то раз Наруто попросил у него немного чакры для того, чтобы наконец-то сразиться с Хьюгой.
- Нет у меня чакры, - отозвался Кьюби.
- Не ври, кошачья морда!
- Собачья! - обиделся Девятихвостый.
- Что?
- Лисы относятся к семейству псовых, - с видом учительницы первых классов пояснил Кьюби.
- Да без разницы! Давай чакру, иначе Неджи нас прикончит. И вообще, за что я тебя кормлю, пою и в аренду такую классную комнату сдаю?!
Лиса аж передернуло от такого заявления.
- Ты кормишь меня исключительно раменом, а поишь давно прокисшим молоком. Если бы я не был бессмертным, то давно бы отбросил копыта, то есть лапы. А в этой темнице по колено воды – мне всего-то две тысячи лет, а я уже страдаю радикулитом, хроническим насморком, ангиной…
На середине этой душещипательной истории Наруто, который прятался в мусорном бачке от Неджи, понял, что был обнаружен носителем бьякугана, так как крышка над его головой приподнялась, пропуская солнечные лучи.
- Ну всё, Узумаки! - прошипел длинноволосый, вытаскивая за шкирку Наруто из мусорного бака.
- Давай уже чакру, иначе не жить нам! - умолял Лиса джинчуурики.
- Нет у меня чакры, сколько раз говорить? У меня психологическая травма, посттравматический шок и депрессия. Поэтому мое душевное здоровье не дает мне возможности использовать чакру.
- Но Неджи!
- Буду поддерживать тебя морально!
- Это как?
- Вперед, Наруто, правой его бей, правой, а теперь левой, - кричал Лис, зачем-то прыгая по клетке, размахивая передними и задними лапами и всеми девятью хвостами, видимо, изображая группу поддержки, состоящую из девиц в оранжевых костюмах. Выходило это у него херовато.
А Неджи между тем не дремал. Схватка длилась долго: Неджи как будто хотел перед смертью помучить Наруто, нанося болезненные удары, которые, впрочем, не мешали Узумаки продолжать поединок. Наконец-то Наруто тоже повезло, и он удачно сделал подножку гению клана. Хьюга резко упал на колено, разбивая его в кровь, правда, по его бьякугану Наруто понял, что он так просто не сдастся. Тут случилось непредвиденное для обоих соперников: из-за угла вышла Хината с мороженым в правой руке и пирожком с капустой в левой. Она сразу же заметила Неджи и Наруто.
- Наруто-кун, - взволновано проговорила девушка, подбегая к Узумаки и отдавая ему мороженое с пирожком.
«Ну, слава всем великим Хокаге! Сейчас моя Хината спасет меня от злобного Хьюги», - с облегчением подумал блондин.
- Наруто-кун, как ты мог обижать моего братика! - проговорила девушка и ударила Наруто освободившейся рукой, отчего тот повалился на землю.
Мороженое оказалось на его голове, а вот пирожок с капустой – чудесным образом во рту Узумаки.
- Еда!!! - обрадовался Кьюби. - Не рамен!
А Хината уже обнимала Неджи, да так, что, казалось, хотела его придушить.
- Неджи-нии-сан, тебе не больно?! Тебя обидел этой злой Узумаки? Ничего, сейчас я тебе помогу, он больше тебя и пальцем не тронет.

От нахлынувших воспоминаний Наруто передернуло, он готов был прямо сейчас излить душу всё тому же фикусу. А Хокаге тем временем продолжала:
- Вместо выяснения отношений я бы на вашем месте привела дом в порядок, а то скоро гости соберутся.
- ГОСТИ?! - хором спросили новобрачные.
- Ну да, вы же пригласили столько народу на свадьбу, но столь скоро все не смогли приехать, так что… - договорить Пятая не успела.
В кабинет постучали, и вошла старая Кошка с небольшой свитой.
- Чёрт, - еле слышно прошипел «хомячок», то есть Саске.
Хокаге и Учиха приветствовали ее низким, почтенным поклоном, как и подобает ее статусу и возрасту.
- Здравствуй, Цунаде, здравствуй, Саске-чан! - сказала Кошка, потрепав Учиху за щеку. - Каким большим котёночком ты вырос.
- Котёночек! Минуту назад был хомячком. Да тебя повысили, Саске-теме! - тихо проговорил Наруто, который пока еще не утратил способность подтрунивать над другом.
- Заткнись, Наруто, иначе расскажу Неджи, где ты прячешься, - сквозь зубы зашипел Саске.
Узумаки не нужно было повторять дважды, поэтому он, беспокоясь за свою шкуру, быстренько принял позу «я и фикус – одной крови».
Кошка тем времени села на предложенное ей место напротив Пятой.
- Мне так жаль, что я не успела приехать на свадьбу Саске, - говорила Кошка. - Так, а где же твоя женушка, Саске-чан? Неужели этот милый розоволосый цветочек?
У Саске дергался левый глаз, а челюсть готова была встретиться с полом кабинета Хокаге. Это Сакура-то – милая?! Нет, всё это – страшный сон, лучше бы он снова за раздевающейся Харуно поглядывал!
Сакура уже хотела возразить, но в дверь опять постучали.
- Саске, - Суйгецу навалился на парня, обнимая его за плечи. - Сто лет не виделись, а тут свадьба!
- Час от часу не легче, - прошипел «котёночек».
Вслед за ним в кабинет ввалилась вся оставшаяся часть команды. Карин, к удивлению Саске, вела себя тихо и скромно, он бы даже сказал, чинно, что было на нее совершенно не похоже. Дзюго же вел себя, как всегда, тихо и мирно, и только улыбнулся бывшему командиру.
- Или твоя жена – эта красная розочка? - спросила бабушка, внимательно рассматривая Карин.
У Саске не было выбора, а точнее, он был, но оба варианта его не устраивали: он сначала посмотрел на Карин, потом на Сакуру. Потом снова на Карин, а потом на Сакуру. И сделал то, о чём раньше даже подумать не мог, – он сделал выбор. А, как известно, между двух зол…
- Нет, нет, что Вы, - засуетился Саске.
И, подойдя к Сакуре, прошептал, обнимая ее за плечи:
- Подыграй мне.
При этом обнял-то он ее ощутимо.
«Синяк останется», - подумала новоиспеченная жена.
- Вот мое сокровище, - громко заявил Саске, он же хомячок, он же по совместительству котёнок.
Цунаде прыснула, услышав такое, – ей вся эта ситуация начинала нравиться всё больше и больше. Сакура ушам своим не верила: всё это походило на плохую комедию, где ей, по-видимому, дали одну из главных ролей. А вот на лице Учихи по всем правилам жанра должна была быть улыбка, а вместо нее был какой-то нездоровый оскал.
Хватка Саске стала еще ощутимее, а взгляд говорил: «Только ляпни что-нибудь – убью!»
Кошка подошла к Сакуре и внимательно осмотрела ее со всех сторон.
- Отличный выбор: талия узкая, бедра широкие – детей будет легко рожать. Милые такие, розоволосые будут, а то в вашем клане одни брюнеты, - чему-то радовалась Кошка-сама.
После такого заявления Пятая смеялась в открытую.
- Розоволосые Учихи, - покатывался со смеху Суйгецу, за что получил гневный взгляд бывшего командира.
Наблюдать за тем, как Сакура покраснела при слове «дети», было не менее забавно.
«А вдруг сегодня ночью мы с Саске?» - пришла жестокая мысль.
Сакура побледнела, на секунду ей даже показалось, что утренняя тошнота никак не связана со вчерашней пьянкой. От бессилия и отчаяния она положила голову на плечо Саске, что тот ошибочно принял за согласие новоиспеченной жены вступить в игру.
Довольно быстро общий балаган перестал веселить Хокаге, да и голова снова загудела, поэтому она вежливо выпроводила всех гостей прямо в поместье Саске, где теперь будут жить и старая Кошка со своей свитой, и бывшая команда Саске, и насильно приведенная Учихой бывшая Харуно Сакура.

Из дневника Шикамару:
«На следующий день, несмотря на вчерашнюю помолвку, мы отправились к «супермодному и самому креативному фотографу Конохи». Анбушник сказал, что «никакая европейская свадьба не обходится без фотографа». Кстати, о европейской церемонии – это целиком и полностью затея Сая, который на удивление быстро «заразил» невесту Чоджи столь модным направлением в свадебной индустрии. Каждый новый штрих приводил в ступор мужскую часть населения – одни только наряды чего стоят! Мало того, девчонки постоянно берут меня с собой. То Ино требуется мужское мнение, то Тен-Тен просит чего-нибудь донести: «здесь, недалеко» – всего-то из одного конца деревни в другой (При чём здесь я? Взяла бы Неджи в помощники!). В магазине, а точнее, бутике я был с Темари, которая, к слову сказать, и потащила меня на примерку свадебного платья. Боюсь даже предположить, сколько метров тюля (хотя Ино, Темари и Тен-Тен хором уверяли меня, что это кружева ручной работы) ушло на одну только пышную юбку с длинным шлейфом, который волочится по полу. Я уже молчу про фату, вышитую какими-то драгоценными камнями и жемчугом. За всем этим великолепием тряпок сама Ино была, как мне кажется, совсем не заметна. Но на мое замечание я услышал, что абсолютно ничего не понимаю. Нет, ну ни фига себе! А накой тогда таскают меня за собой?
А вот и новое испытание. В одиннадцать часов утра, между прочим. Вся честная компания, а именно: я, Темари, Тен-Тен, Чоджи, Канкуро, а также недовольный Неджи, которой встретил свою девушку и марионеточника, мирно беседующих по дороге в студию, и увязался за нами. Ну и, конечно, Сай, неустанно штудирующий очередную книгу «Как стать профессиональной моделью всего за семь дней». Мы зашли в какой-то зал, заставленный всевозможными осветительными приборами, золотыми, серебристыми и белыми зонтиками. Во всю правую стену висел огромный плакат, на котором была изображена какая-то готическая церковь, утопающая в цветах и зелени. Наконец вышел и сам фотограф, одетый в клетчатые штаны и жилетку, из карманов которой торчали объективы, вспышки, пленки и всякий хлам, без которого немыслим творческий процесс. У этого чуда природы был завязан высокий хвост, скрепленный множеством цветных резиночек и оттого напоминающий пальму. Частично волосы оставались распущенными и закрывали правый глаз. Первое, что мы от него услышали, было:
- Фотография – это бум! Приветствую своих моделей!
Это мне страшно кого-то напомнило, и я сразу спросил его имя и поинтересовался, нет ли у него родственников.
- Я – Рейдрара, - радостно сообщил он, но про родственников умолчал, что наводило на подозрение.
Пока все шатались по его студии, Чоджи начал показывать «модному фотографу» снимки своей невесты. Сама же наша подруга была настолько расстроена вчерашней помолвкой, что не захотела прийти (хотя мне кажется, она просто завидовала Сакуре, которой каким-то образом удалось выскочить замуж раньше нее).
- Не то, не то! - затараторил фотограф. - Ваши типажи несовместимы! Искусство фотографии – это бум! Это совмещение несовместимого. Это контрасты! Это взрывы характеров! Это эмоции, и вы должны их чувствовать! Фотография должна говорить с сердцами людей!
При этом он размахивал руками. Чоджи стоял в ступоре, а Темари на меня жутко злилась за то, что я не таскаю с собой пачки ее фотографий. Я же всё больше убеждался в том, что мы нарвались на очередного сбежавшего из лечебницы для умалишенных. Окончательно сбив жениха с толку, этот Рейдрара поинтересовался, нет ли у Чоджи другой невесты, скажем, жгучей брюнетки. Этот вопрос остался без ответа.
Для начала фотограф решил сделать пробный снимок, чтобы посмотреть, как мы смотримся на фотографиях. Все выстроились в шеренгу и с горем пополам пытались позировать. Девчонкам это даже удавалось. Правда, все труды пошли насмарку после очередного заявления фотографа: «А сейчас вылетит птичка!» К моему великому удивлению, птичка, сопровождаемая вспышкой, действительно вылетела из некой коробочки, присоединенной к фотоаппарату. Вылетела, прокричала «ку-ку», отчего у нас дружно пораскрывались рты, и с чувством выполненного долга залетела обратно. За всю фотосессию ей приходилось вылетать так часто, что бедняжка заметно подустала. На последних кадрах она буквально выкарабкивалась из коробочки, а потом вообще высунула белую головку из домика и, окончательно нас добив, недовольно пролепетала:
- Ну, ку-ку, блин! Ку-ку.
После этого она наотрез отказывалась покидать коробку, за что я ей очень благодарен, так как наши мучения, наконец, прекратилась. К слову о мучениях. В головы наших половинок одновременно пришла ну просто гениальная идея: Тен-Тен и Темари попросили «заодно» сделать несколько снимков с их парнями, то есть со мной и Неджи, но тот заявил, что мы тоже не их типаж. В итоге он разделил нас следующим образом: Сай с Темари, Канкуро с Тен-Тен, а Неджи он посоветовал жениться на Ино. А на мое возмущение сказал, что мне больше подходит роль одиночки и холодного мыслителя. В итоге к обеду мы получили следующие фото:
1. Темари, переодетая в форму медсестры. Только ее халатик, из-под которого выглядывали белые кружевные чулки, почему-то был нежно-розового цвета. И я готов был поклясться, что если бы она наклонилась, то все мы лицезрели бы и ее трусики. Итак, на фотографии МОЯ девушка ухаживает за больным Саем (как сказал Рейдрара, ему эта мысль пришла в голову из-за бледности последнего). Только одного не могу понять: почему чёртов анбушник, якобы больной, лежал на больничной койке в одних штанах с оголенным торсом? Естественно, была сделана целая серия таких снимков. Последним был такой: Темари плачет над своим портретом, нарисованным Саем. В общем, получилась, как выразился фотограф, «драматическая история любви» умирающего художника и его медсестры. Некоторые фотографии, на которых Сай лапает полуголую Темари, я хотел разорвать немедля, но Песчаная, которая из-за чего-то на меня злилась, не дала этого сделать. В итоге я был обвинен в полном непонимании искусства и отсутствии вкуса.
2. Вторая серия была еще хуже. Искренне сочувствую Неджи. Канкуро переодели в злостного вампира – Дракулу, который влюбился в обычную девушку – Тен-Тен. На фотографиях присутствовали: гробы, свечи, искусственные летучие мыши и прочее. Всё это барахло наш «любимый» фотограф доставал из своего чулана. Но хуже всего для Неджи, что Тен-Тен одели, хотя, вернее выразиться, раздели, еще более откровенно, чем Темари (если это вообще было возможно). Черные чулки, черное (к радости Неджи, не прозрачное) нижнее белье и прозрачная черная накидка. Канкуро же явно радовался сложившимся обстоятельствам и вдохновенно целовал в шею Тен-Тен, отводя в сторону распущенные волосы шатенки. Эту сцену укуса, к слову сказать, переснимали раз тридцать (Искренне сочувствую птичке!).
3. Дальше – больше. Рейдрара развесил на съемочной площадке все фотографии Ино, принесенные Чоджи. И заставил Неджи изображать убитого горем (хотя он и так был полностью раздавлен поведением Тен-Тен) человека, у которого умерла любимая (Ино), с которой он так и не заговорил, а когда решился, она уже погибла. На последнем кадре Неджи вонзает в свое сердце нож. Предварительно мы всю студию облили кетчупом. Наше замечание, что столько крови у одного человека быть не может, Рейдрара проигнорировал.
4. Меня самого приберегли напоследок. Для начала переодели в седого старца, который пишет всю жизнь какую-то книгу, но не может ее дописать. Затем посадили за импровизированный столик (огромный камень, выкаченный фотографом из глубин его каморки) и сказали, что книгу мне никогда не закончить, а потому я должен был рвать в клочья свои же рукописи. Больше всего меня удивил тот факт, что подготавливать для меня площадку не стали и снимали прямо так: на фоне больничной занавески, гроба вампира и залитого кетчупом пола. Интересно будет взглянуть на эти фотографии. Надо мной даже птичка посмеивалась, залезая обратно в коробочку.
P.S.: Чоджи фотограф посоветовал привести всё-таки брюнетку. Которая, по его словам, вскружит парню голову, а потом жестоко убьет, чтобы получить его огромное состояние, которое тот нажил.
От всего этого были в восторге только Сай, Канкуро и Темари. Сай, к слову сказать, всё-таки подписал контракт с этим психом, и теперь мы его снова увидим уже только на свадьбе Чоджи и Ино…»

--------------------------------------------------------------------------------