[/b]Глава 1: “Избавление и возвращение” (POV Обито).[b]
“Боже, до чего же больно! Неужели я умер? Или все еще жив?” Боль накатывает, волна за волной, даже и не думая давать мне передышку в этой несправедливой неравной борьбе. Правая половина тела горит огнем, ярким отблеском перекидываясь налево. Бессильно стиснув зубы, я сдерживаю стоны, не сдаваясь своему противнику. Пытаюсь пошевелить левой рукой, но что-то сковывает мое движение. Пробую перевернуть ладонь, и это получается. Ощупывая поверхность, на которой я нахожусь, понимаю, что это что-то твердое, шершавое, прохладное. Догадок – море... Осторожно вбираю носом густой, тягучий, слегка затхлый воздух – пахнет кровью, наверное, моей, тянет легким дымком, как будто только задули свечу. Вслушиваюсь в звенящую тишину, в надежде уловить хоть какой-нибудь звук – безуспешно…
Скрип открывающейся двери, отражаясь от контуров помещения, моментально рисует в моем сознании картину окружающей меня обстановки. Неторопливые шаркающие шаги, как будто их источник отягощен неподъемным грузом, становятся все громче и ближе ко мне. Я кожей начинаю ощущать чье-то присутствие. Легкое холодящее дуновение проносится над моим разгоряченным лицом, сопровождая тихий шелест откидываемой в сторону ткани. Правую половину телу обжигает прикосновение воздуха, и я не в силах больше терпеть – тихий стон пробивается сквозь мои стиснутые зубы. Усмешка, и равнодушный голос заполоняет тишину:
- Потерпи, мальчик. Все еще только начинается.
С трудом осознаю сказанное. Начинается? О чем это говорит пришедший? Для меня уже все закончилось… Вдруг я чувствую холодные пальцы на своем лице. Они, не церемонясь, ощупывают его, будто сравнивают искалеченную половину со здоровой. Еще одно движение, и полоса шершавой ткани, цепляясь за ссадины и порезы, нехотя сползает с правой половины моего лица. Обладатель равнодушного голоса снова говорит, еще раз снисходя до личного обращения ко мне:
- Тебе повезло, мой юный родственник. Твоя Шаринган цел. Какая удача…
Чиркает спичка, вспыхивает фитилек, потом еще один, и еще… Неожиданно для себя я осознаю, что начинаю видеть неяркий колеблющийся свет. Трясу головой, будто наваждение нашло на меня, и, насколько позволяют веревки, пытаюсь повернуть голову в сторону в надежде увидеть еще что-нибудь. Сердце останавливается в груди - снова вижу. Каким-то чудом глаз на придавленной камнем стороне остался невредимым. Моему взору предстает мрачная комната, скупо освещенная десятком небольших свечей, бросающих причудливые пляшущие тени на стены, пол, длинные столы, заставленные всевозможными банками, коробками, стаканами со сверкающими металлическими предметами. Возле них стоит человек, облаченный в черный до пят плащ с капюшоном, накинутым на голову, и что-то непрерывно режет, перетирает, листает пыльные страницы древних манускриптов, непрерывно бормоча под нос слова на непонятном языке. К общей атмосфере мрачного ритуала, царящего в этом странном помещении, примешивается горький запах трав. Человек поворачивается ко мне и приближается, держа в одной руке кунай, а в другой дымящуюся чашу. Я пытаюсь рассмотреть его лицо, но тщетно – капюшон надвинут слишком глубоко. Склонившись надо мной, он еще раз ощупывает всю правую половину моего тела, причиняя немалую боль. Удовлетворенно крякнув, он резко поднимает чашу и залпом выпивает ее содержимое. Пара капелек слетает вниз, обжигая кожу на щеке. Отбросив чашу в сторону, человек вновь наклоняет голову, и я чувствую его взгляд, сконцентрированный на моем лице. Из-под темного капюшона исходят волны ужасающего равнодушия с примесью торжества. Человек упивается моментом, предвкушая свое великое будущее. Инстинктивно я пытаюсь отодвинуться от столь явного для меня источника опасности, но мои жалкие попытки не увенчиваются успехом. Боль вновь нещадно пронзает мое тело, выжигая из сознания все воспоминания, ощущения, стремления, надежды… Я снова куда – то падаю, но теперь, без сомнения, в ад.
***
Темные запутанные коридоры, наполовину затопленные мутной зеленоватой водой. Под потолком переплетаются бесконечные трубы, с них срываются прозрачные капельки, оставляя круги на матовой поверхности лежащей внизу глади. Я бесцельно иду вперед, потеряв счет времени. Все слилось в один бесконечный миг. Я не знаю, кто я, не осознаю, где я. Откуда? С какой целью? Сколько еще мне так бродить? Вместо ответов - тишина, лишь иногда прерываемая звуком разбивающихся о воду капель. Вдруг какой-то непонятный глухой шум доносится до меня сквозь эти бесконечные, сплетенные в жуткий лабиринт, коридоры. Легкая рябь пробегает по всегда неподвижной поверхности. Очнувшись ото сна, я начинаю уверенно идти к источнику этого шума, ориентируясь на колебания водной глади, изредка прикладывая ухо к стене, напряженно вслушиваясь в дальние громоподобные раскаты. Неожиданно источник шума начинает удаляться, будто кто-то накрывает его толстым ватным одеялом. Боясь потерять его, а вместе с ним и свое пробудившееся сознание, я отчаянно бегу, не разбирая дороги, лишь бы не стоять на месте, лишь бы двигаться, пока чувство целеустремленности не покинуло меня. Поворот, второй, третий, еще одна развилка… Ксо! Куда бежать? Поняв, что запутался окончательно, прислоняюсь к стене, с удивлением почувствовав ее прохладу. Последнее ощущение – безумная боль. После – ничего. Холодок на лбу вдыхает новую надежду, и я снова начинаю идти вперед, успокаивая дыхание, внимательно прислушиваясь и оглядываясь. Я снова слышу этот шум, и по его интенсивности понимаю, что все таки приблизился к его источнику. С потолка в воду начинают опадать кусочки побелки, расползаясь на мутно-зеленоватой поверхности неприглядными грязно-белыми кляксами. Я продолжаю идти вперед, до боли в глазах вглядываясь в темноту. Вдруг тонкий лучик света прорезывается мне навстречу, робко пробиваясь сквозь темноту. Я снова бегу, нещадно выжигая остатки воздуха в легких, судорожно вдыхая и выдыхая. Только бы добежать, успеть, ухватиться за него! Лучик все ярче, светит все сильнее и увереннее, я устремляюсь вперед по коридору из света, прикрывая одной рукой привыкшие к полумраку глаза. Я уже отчетливо вижу выход в конце последнего на моем пути коридора. Собрав все оставшиеся силы, я пробегаю этот финишный прямой отрезок и буквально вваливаюсь в сияющее, пронизанное солнечным светом, пространство. Свежий живительный воздух наполняет мои легкие, я с удовольствием пытаюсь вдохнуть его полной грудью, но проклятая боль снова возвращается ко мне, парализуя, связывая по рукам и ногам. Атмосфера вокруг меня вибрирует, наполненная ужасающей своей мощью энергией. Я чувствую, что источник этой энергии прямо передо мной, но не могу ничего разглядеть – мое лицо закрыто неизвестно откуда взявшейся маской, с одним – единственным отверстием для глаза. Отчаянно пытаюсь сорвать с лица проклятую маску, но тщетно – руки не слушаются меня, словно в издевку безвольно свисая вдоль тела. Скосив глаз немного вправо, я все же смог чуточку разглядеть окружающую меня обстановку: небольшое, шелестящее под порывами ветра, зеленое поле, множество раненых и убитых лежат на земле, местами все еще идут бои. От созерцания меня отрывает яростный хриплый крик:
- Получай! Оодама – Разенган!
Поворачиваюсь на этот полный ненависти голос и сквозь маленькое отверстие в маске вижу бегущего прямо на меня блондина со странной светящейся и вращающейся во все стороны светло-голубой сферой в руках. Искрящиеся голубые глаза нападающего переполнены ненавистью и желанием победы. Как искренно, как горячо, как порывисто! Словно завороженный я смотрю в эти полные эмоций глаза, словно дивную музыку слушаю ненавидящий меня голос. Наконец-то хоть что-то живое, целеустремленное, привлекающее внимание! Уставший от бесконечной тишины и беспамятства, я стою как столб, не в силах сдвинуться. Как же сладко снова чувствовать, пусть даже это дикая боль, жгучая неприязнь, желание убить… Все, что угодно, лишь бы не ад забвения! Из омута ощущений меня вытягивает ужасающий удар, будто какой-то взбесившийся великан со всей своей великанской силой дал мне пощечину. Земля вновь исчезает из-под ног, воздух с шумом выходит из легких, принуждая меня судорожно открывать рот в бесплодных попытках вдохнуть. Боль накатывает с новой силой, затягивая меня в свое черное царство. Не в силах больше контролировать свое истерзанное тело, я со стоном падаю. Стоящий рядом блондин напряженно вслушивается в мое свистящее дыхание, и, повернувшись куда-то в сторону, громко кричит:
- Какаши-сенсей! Идите сюда скорее!
Мир переворачивается вновь, когда я слышу это имя. Так отчетливо ощущаемая до этого реальность опять предстает передо мной игрой больного воображения. Кто-то приближается быстрым шагом, и осторожно наклоняется к моему лицу, вглядываясь в маску. Блондин начинает что-то неуверенно бубнить себе под нос, я не могу не разобрать ни слова, ошеломленный лицом, которое увидел на фоне прозрачного голубого неба. Пепельные волосы причудливо разбросаны вокруг лица, протектор с символом Листа удерживает их надо лбом. Темно-синяя маска позволяет видеть лишь глаза, внимательно и настороженно изучающие меня. Правый глаз – самый обычный человеческий глаз, слегка прищуренный, зрачок сужен, радужка цвета мокрого асфальта блестит в лучах заходящего солнца. Левый же… Я одними губами выдыхаю, не в силах верить в увиденное. В левой глазнице неярко мерцает темно-рубиновое пятно. Этого не может быть, но я чувствую тепло уходящего солнца, свежий ветер, запах травы, значит, я жив, до сих пор жив. И этот человек не может быть ни кем другим, кроме него…
- Какаши, - тихий хрип с трудом проходит между ссохшимися губами. Мне очень тяжело говорить, но я должен это сделать, пока силы окончательно не покинули меня. – Маску… Пожалуйста, сними маску, – я борюсь с подступающей темнотой, молясь про себя, чтобы с меня сняли маску, скорее, пока я еще в сознании. Сил на слова почти не осталось, и открыть свое лицо – единственный способ показать Какаши, что это я. Пытаюсь поднять руку, но не могу, мое тело в который раз за сегодня подводит меня в самый нужный момент. Проклятье!
- Сними маску, прошу… - я осознаю, что эти слова последние. Но я не могу отступить, и снова, напрягая ноющее от боли тело, вздергиваю непослушную руку вверх. И снова неудача… Отчаявшись, я равнодушно наблюдаю, как мое сознание истончается, голос поразившего меня мальчика становится все тише и тише. Струйки горячей крови стекают по бокам, унося с собой жизненную энергию. Пальцы еще рефлекторно пытаются сжаться в кулак, но последние капли сил ушли на глоток воздуха. Словно сквозь густой слой ваты я чувствую как что-то маленькое и прохладное ложится в мою мокрую от крови ладонь. На миг мое обоняние улавливает запах свежего, только что высвободившегося из почки листочка. Краем меркнущего сознания я еще успеваю ухватить малюсенькую полоску света и отдаюсь в объятия мягкого сумрака.[b]
|
Сайт 