Попытки пробить защиту продолжались уже несколько часов. В ночи особенно хорошо были видны яркие вспышки техник, а на фоне луны, изредка выглядывающей из-под облака поднятой пыли, отчетливо проступала мутноватая поверхность купола. Когда та или иная техника касалась защиты, она покрывалась трещинками и неприятно хрустела, словно кто-то ходил по битому стеклу, а потом вновь становилась дымчато-гладкой. Наруто, встревоженный испуганным детским плачем, прижимал Саки и Яхуши к груди, гладя их по головкам, целуя темные макушки и розовые щечки, шепча в маленькие ушки что-то успокаивающее. Дети посапывали под его боком, вздрагивая и вскидываясь от резких звуков, доносившихся до них, словно раскаты грома. Суйгетсу возбужденно прохаживался по комнате, время от времени бросая нетерпеливые взгляды в окно. Днем ярко светило солнце, и единственным, что подтверждало попытки проникнуть на территорию убежища, были грозный рев и громыхание. Вечером, уже на закате, купол перестал мерцать и полностью растворился – нападки на него прекратились. Карин, сидевшая в это время у порога и чистившая кунаем ногти, сообщила, что прибыла еще одна группа и сейчас они ведут свои разборки. Ночь прошла спокойно, Наруто даже смог покемарить, а ранним утром все началось с начала. За три дня однообразные действия успели наскучить, и Наруто, которому уже было позволено покидать комнату, наблюдал за совещанием троицы. Судя по всему, в планах «Хеби» было сохранить убежище в целости и сохранности, сделать из него крепость-тюрьму и ждать. Если повезет, то защита, подкрепленная новыми свитками и печатями, выдержит еще очень-очень долго. Узумаки этот план не нравился. Он чувствовал: времени осталось слишком мало. Попытка объяснить это встретила холодное презрительное непонимание. Карин была слишком уверена в себе и в своих силах, чтобы слушать шиноби в отставке. Встав между безопасностью детей и желанием скрыться за многовековой, но ненадежной защитой, она заочно погубила себя и свою компанию. Обостренным восприятием мира Наруто быстро и эффективно обработал информацию, вывел для себя оптимальную тактику поведения и стратегию. Кроме него и детей особняк никто больше не должен покинуть – таким образом он скинет с себя балласт. Также в лесу он проверил, на что был способен под усовершенствованной фазой: сильно ничего не изменилось, только передвигался он быстрее, и техники вроде расенгана получались лучше. Первое было преимуществом в поставленной задаче – от скорости реакции и молниеносности движений зависела его жизнь и судьба маленьких, хрупких существ, еще ничего не понимающих и оттого чересчур беззащитных. Еще через несколько дней появились Акацки. Бой с людьми, оккупировавшими купол, был коротким, а изобретательность преступников поражала: они не ограничивались использованием техник, добавляя взрывающие печати, динамиты, химические смеси и сбрасывая на купол громоздкие тяжелые предметы, сделанные явно из качественного металла. После каждой попытки прорваться в защите появлялись глубокие, медленно затягивающиеся, борозды, и, если бы не дополнительная поддержка, выставленная «Хеби», они бы уже прорвались. На второй день команда сильно занервничала. Они часто перепроверяли ловушки, датчики, и через каждый час один из них обязательно уходил в лес. Карин была бледнее полотна, передвигалась тяжелее, иногда опиралась рукой о стены, и создавалось впечатление, что она вот-вот упадет в обморок. Суйгетсу, обычно задиристый и тяжелый на характер, стал мрачным и молчаливым, лишний раз не встревал в разговор и, прежде чем что-то предложить, тщательно обдумывал. Зато грозный Джуго яростно блестел глазами, излучая смертельную дозу ярости, ухудшая состояние девушки и подпитывая уверенность Наруто. Мужчина с добрыми глазами не желал зла детям и даже испытывал по отношению к ним некоторую влюбленность, но постоянными выбросами агрессии подписал и свой приговор. Ситуация ухудшилась к концу недели, в течение которой на них почти беспрерывно нападали Акацки. Трещины больше не зарастали, только углублялись, хоть и не интенсивно. Зная, что рано или поздно запасы чакры у нападающих иссякнут и им нужно будет сделать перерыв, Наруто дождался этого момента и принялся осуществлять свой план. Дети предусмотрительно были уложены спать – утомленные бессонными ночами и испугом, они почти мгновенно заснули. Кунай, который Наруто хранил под подушкой, удобно лег в ладонь, сверкнув блестящей молнией. Суйгетсу, сидевший в кресле в глубокой задумчивости, не ожидал нападения, потому даже не успел удивиться – остро заточенное лезвие гладко вошло в плоть, разрезав сухожилия и артерию. Кровь брызнула в стороны, мутные глаза метнулись вверх. В них читались удивление и вопрос «за что?», бледные руки потянулись к горлу и на полпути опали. Резкий металлический запах ударил в ноздри, и Узумаки глубоко вдохнул, чувствуя возбуждение. Перехватив оружие в другую руку, Наруто распахнул окно и выпрыгнул, мягко приземлившись на землю. Каким-то шестым чувством он знал, где можно найти остальных, и бесшумно шел туда. Карин, с сально блестящими волосами и покрытым испариной лбом, сидела в кресле-корзине. Почувствовав присутствие Узумаки, она нахмурилась, но глаз не открыла. - Где Джуго? – спросил он, оглядывая террасу. - Проверяет печати и ставит новые, - ответила девушка, кивнув головой в сторону леса, и вдруг застыла. Ноздри резко раздулись, крылья носа затрепетали. Мутные глаза приоткрылись, и рот скривился в беззвучном вскрике. - Ясно, - задумчиво проговорил Наруто, а в следующую секунду кунай вошел в голову рыжей по самую рукоять. Он сел на ступень, скрестив ноги в позе лотоса. Успокаивая кровь, бегущую в венах, Наруто замер в ожидании. Слух улавливал шорох листьев деревьев, легкие щекотал сладкий запах крови. Встал он лишь тогда, когда ощутил чужое присутствие. Мягкие золотистые глаза смотрели на Узумаки, на его лицо с редкими кровавыми разводами, на Карин, ее голову, проткнутую кунаем. Он не был напуган, только чуть-чуть удивлен, и лицо ничего не выражало. Он явно не надеется на то, что ему сохранять жизнь, и тем более не будет сопротивляться: какая разница – умереть от руки мальчишки или от силы Печати. Фаза «тумана» перехватила инициативу, руки складывали печати (позже Наруто вспоминал, что никогда раньше не использовал таких). Легкие и небо резко обожгло, и красное пламя потоком ринулось вперед, охватывая не успевшую среагировать фигуру. В воздухе запахло паленой плотью, а едкий дым столбом взметнулся в небо. Дальше были сборы. Тела он перенес в комнату через окно. Следы драки убирать не стал, в один из заминированных коридоров приклеил взрывную печать – она должна сработать, как только Наруто подаст сигнал. Пазуху с оружием прикрепил к поясу, из походного рюкзака была сделана специальная переносная сумка с разрезами для ног, чтобы было удобно нести Саки. Вернувшись в комнату, Узумаки разбудил детей. На вопрос Яху, почему на полу разлиты краски, Наруто ответил, что это дядя Суйгетсу открыл посмотреть и случайно разлил. - Так, мы сейчас пойдем на прогулку, и, если вы будете хорошо и тихо себя вести, я куплю вам вкусное пирожное. Договорились? Саки была посажена в сумку и водружена на спину, лицом утыкаясь в макушку Узумаки. Показав девочке, как нужно положить на плечо голову и обхватить руками шею, Наруто взял Яху на руки и так же через окно покинул комнату. Он уже знал, где сосредоточены атаки нападавших, и, выбрав самую отдаленную точку и дождавшись, когда удары с новой силой посыпались на купол, шагнул за его предел. В тот же миг раздался оглушительный свист и треск, означающий, что где-то отошла пластина защиты. Наруто забрался на самое высокое дерево и, дождавшись, когда фигуры в знакомых плащах проникнут в особняк, дал сигнал. Разломанные доски, ошметки рам и стен, стволы и ветки летели в разные стороны, взрывная волна растрепала деревья у самого щита. И медленно-медленно, словно почувствовав свободу, разрушенный особняк начал быстро таять и вскоре совсем исчез. Ни Яхуши, ни Саки не отрывали взгляда от пламени, а когда панорама исчезла, озадаченно моргнули, вытянув мордашки в одинаковом выражении. - Ну что, дорогие, идем гулять? – поймав маячившую перед носом щеку мальчика губами, нарочито веселым тоном спросил Наруто. Он уже снял фазу и теперь больше всего на свете желал прилечь поспать и восстановить силы. Перед перемещением Узумаки почувствовал воткнувшийся в ногу кунай, который не замечал из-за пропавшей на время применения техники чувствительности. Кровь сильно перепачкала штанину и успела слегка свернуться, местами застыв бурой корочкой. И оставить эту пану мог только Джуго. «Метко стрелял, - мелькнула в голове растерянная мысль, - чуть выше – и ногу пришлось бы ампутировать».
Сайт 