Гаара-сама замолк и прикрыл глаза. Меня рывком выдернуло из информационного поля, так я решила для себя называть то, что вижу.
− Воды? − предложила я, с упоением разглядывая обозначившиеся под натянувшейся тканью рубашки мускулы. Да, он сильный, но как эта сила далека от физической…
Казекаге кивнул. Я сложила бланки рядом с ним, отошла к столику, и получила в спину:
− Спасибо, что встретила. Я рад.
Грудь стиснуло так, что я не могла вздохнуть. Неужели он поблагодарил… меня?! В голове застучали молоточки, щеки лизнуло пламя. Здорово, что я стою к нему спиной, и он не видит выражения моего лица. Такие улыбки бывают только у тех, кто отстает в развитии… и у меня. Потому что я… и потому, что есть он.
− Я… тоже. Очень, − банально ответила я. Вернее, я могла бы ему поведать много-много, и как волновалась, и как ждала, и как безумно скучала, и как безмерно счастлива сейчас, несмотря на трепку от Темари и осознание собственного эгоизма. Вернувшись на место, я подала ему воды, и, мысленно зажмурившись, спросила:
− Вы… не против, если я всегда так буду?
Сабаку-сама перестал пить, покосился на меня:
− Нет, − просто сказал он.
Все ветра пустыни, и почему, когда он говорит так кратко, у меня душа разрывается на части от наслаждения? Что будет, если он станет беседовать со мной так же, как с Канкуро и Темари? Я умру от непереносимого блаженства?
− Болит? − перевел Казекаге взгляд на мои руки.
Я собралась с духом:
− Если честно, да. И работать мешает. Но в таких случаях принято говорить, что это не доставляет никаких неудобств и все такое, − завершила я с несмелой улыбкой.
Гаара-сама отвернулся, вглядываясь в серо-желтую пелену дождя за окном, он внезапно вспомнил:
− Я… почувствовал тогда… что-то.
Я словно приросла к кровати, спину сковал тугой корсет… Так бывает, когда уже догадываешься в какую сторону свернул разговор, но еще не до конца уверена. Кто-то невидимый выкручивал и рвал мои нервы, дыша в затылок то холодом, то жаром… Мой тайно любимый человек старался сохранять ровный тон:
− А ты?
Я чувствую это «что-то» уже почти четырнадцать лет, − могла бы ответить я. Но вместо этого пробормотала:
− Да.
− Нечто подобное было, когда старик Намару первый раз… − словно ища ответ внутри себя и не находя, поделился Сабаку-сама. В очередной раз обозвав себя дурой, я подумала, что он станет еще одним из тех немногих, кто узнает о моем восприятии действительности.
− Казекаге-сама, хочу вам кое о чем рассказать. Это не отнимет много времени, − спешно предупредила его возражения я. Он отвел взгляд от окна и устроился поудобнее на своем ложе. В течение нескольких минут, пока я последовательно разворачивала перед ним себя, словно карту чужой территории, его взгляд менялся. Интерес, недоверие, снова интерес, и наконец, в глубине колючих точек зрачков появилась мысль, за которую он крепко уцепился:
− А с людьми так происходит только при прикосновении? − окидывая меня странным жадным взором, спросил Гаара-сама.
− Нет. Иногда довольно длительного пребывания рядом, личной вещи… − мне кажется, я не ошиблась, сделав кое-какие выводы. Поэтому без обиняков заявила: − Я помогу вам, ведь вы об этом думаете?
− И много ты узнала обо… мне? − продолжал допытываться шиноби, игнорируя мой вопрос.
− Не слишком, но в дальнейшем это неизбежно, − честно ответила я, и внутренне похвалила себя за то, что мне удалось быстро перестроиться на деловой лад. − Я работаю с вашими документами, и мы видимся почти каждый день, − а вот теперь он получает полное право отстранить тебя от работы и вообще изгнать из деревни. Или уничтожить. Кто знает, как много тебе уже известно и что станет известно потом, Рю − внутренне сжимаясь, я раскрыла себе самой глаза на состояние дел.
Казекаге закинул руки за голову, на лицо его снизошло торжественное выражение, и если бы не эта жажда убийства в глазах, я могла бы сказать, что он чрезвычайно мил.
− Сколько тебе лет, Фудзивара?
− Я на десять месяцев младше вас, Сабаку-сама…
− Почему не отдали в Академию? Была бы намного сильнее… − моего ответа и не требовалось, он просто рассуждал. Вслух. Это было необычно. Вероятно, он пришел к какому-то решению, потому что глаза его загорелись:
− Я буду тренировать тебя!
− И на ком, на себе? − совсем потеряв страх, ляпнула я.
− Никто больше не должен знать о том, что ты мне рассказала… Сколько еще там осталось до заседания? − сменил тему он.
− Два часа, − глянула на хронометр я.
− Записывай, Фудзивара…

Стены стали сходиться несколько десятков метров назад и больше не светились. Что-то произошло. Что-то, заставившее Василиска резко изменить свои размеры. Они ползли вперед с упорством, достойным норных псов, загоняющих пустынную лису. Лису… Наруто, адский лисёныш, почему ты так долго не приезжаешь? Нам столько нужно обсудить… Тыква больно била по локтю, ее приходилось тащить за собой, потому что иначе невозможно было проникнуть в этот узкий ход. Канкуро было еще тяжелее − у него кукол трое. Зато Темари, похоже, особых неудобств не испытывала.
Впереди замерцал свет. Не так уж и неожиданно под руками осыпался край норы и сначала Гаара, а за ним все остальные вывалились в какую-то рукотворную пещеру, освещаемую мерзкими слизистыми созданиями, обсевшими стены, потолок… Их не было только на полу. Отряхиваться никто не стал − бесполезно. Открывшееся пространство когда-то, наверное, было очистной станцией. Здесь еще сохранились заросшие каким-то грибком и оплетенные корнями пустынных растений насосы. Четыре штуки. Четыре отводных канала вели с очистной на четыре стороны света: север, юг, запад и восток.
− И куда теперь? − Темари все-таки попыталась счистить землю с колен и локтей.
− Жаль, что с нами нет этого заносчивого Хьюги, его бьякуган бы сейчас пригодился, − кукольник сделал несколько движений, чтобы размять тело.
Младший присел на корточки, огляделся по сторонам. Слизней нет на полу. Если эти существа имеют хоть зачаток нервной системы, тогда… Он вскочил, закидывая тыкву за спину:
− Идем! − и, не дожидаясь реакции, рванул по северному направлению. Старшие бросились за ним.
− Что он делает? − простонала на бегу Темари.
− Сдается мне, пока я в детстве разбойничал по ночам на кухне, наш малыш в библиотеке времени даром не терял… − усмехнулся Канкуро. − Посмотри, здесь нигде нет этих… тварей.
− Единственное, что я вижу, это … НИЧЕГО! − злобно огрызнулась сестра, начиная терять терпение от того, что впереди их ждала одна неизвестность. − А вдруг мы попадем в какую-нибудь ловушку? Ай, ой… Гаара! Ты хоть предупреждай, когда останавливаешься, − прошипела она, в темноте налетев на внезапно тормознувшего брата.
− Вы что, не чувствуете? − поразился тот.
− Чего? − Канкуро, слепо шаря вытянутыми руками, чтобы ни на кого не наткнуться, подошел ближе.
− Воздух… земля… Вот опять! − шепот рыжеволосого звучал глухо. И тут они ощутили. Едва заметная дрожь прокатилась по окружающему пространству, вздыбив волосы на затылках.
− Это… что? − Темари взяла веер наизготовку, правда, надеясь, что лупить вслепую все-таки не придется.
− Он уже близко. Эффект присутствия. До чего же силен! − восхищение, сквозившее в голосе Казекаге, убедило девушку в том, что им придется ой, как нелегко. Последний, кем восхищался этот рыжий маньяк − Наруто. Их первая встреча закончилась плачевно для Гаары, но зато дьяволенку в оранжевом костюмчике удалось вбить в их братца хоть немного понятия о ценности человеческой жизни.
«Близко» оказалось совсем не тем, что старшие брат и сестра вкладывали в это понятие. Они шли уже довольно долго, осторожно продвигаясь вдоль стен. Темари убедила их взяться за руки, она стеснялась признаться даже самой себе, что широкая горячая ладонь Канкуро действовала на нее успокаивающе.
Постепенно коллектор светлел и вскоре они могли даже различать очертания друг друга. Тем не менее, слизней не было видно, и выяснить источник свечения не представлялось возможным.