Саске сидел на кухне, уставившись в чашку с крепким кофе. Пузырьки на его поверхности сбились белоснежным островком посреди темного полотна. Свет Саске не включил, и сейчас небольшую кухню тускло освещал лишь полумесяц за окном. Сильный ветер раскачивал ветвь граба, что рос рядом с домом. Она настойчиво билась в окно, словно просилась спрятать ее от этого пронизывающего холода.
Вот только Саске не мог поручиться, что на душе у него сейчас теплее, чем на улице.
Он вздохнул, косясь на лежащую рядом стопку писем. Отхлебнул кофе, смутно надеясь на то, что его резкая горечь заставит решиться вскрыть первое письмо.
Звук разрываемой бумаги, трясущиеся пальцы, и на сероватую поверхность стола падает сложенный вчетверо лист. Саске медленно развернул его, смотря на прыгающие буквы, и внезапно улыбнулся. Это было так в духе Наруто – писать на ходу, торопясь, но все-таки писать. У него и мысли не возникало о том, чтобы забыть Саске.

«Привет, Учиха.
Я тут подумал, что надо тебе написать, а то верну вот тебя в Коноху, и забуду, что хотел сказать. Нет, конечно, не забуду, но вдруг не успею или еще там чего…
Эросаннин научил меня новой технике. Ты ее не видел, жаль. Но я тебе покажу. Она круче твоего Чидори, теме. Называется Расэнган. Хотя, ты не запомнишь, о чем это я. Ты же учишь техники у Орочимару. Но Извращенец все равно круче Змеиного саннина.
Я Сакуру пригласил на свидание. Она согласилась, даже ни разу не ударив меня. Хотя, за три года я так вырос, что, наверно, она решила не рисковать. Правда, когда мы сидели в Ичираку, Сакура грустной была. Я не понимал сначала, чего это она, а потом осознал.
Из-за тебя, Саске. Она бы хотела, чтобы мы сидели там втроем, как раньше. Вот вернешься, и сразу в Ичираку. Или на пикник. С Какаши. Как он поправится, а то пока что сенсей в больнице.
У нас вместо тебя новый парень в команде. Сай. А вместо Какаши – капитан Ямато. Он хороший, только очень жуткий. Особенно глаза. Даже твои шаринганы не такие страшные, как его глаза. Правда, Саске. Вернешься – сам проверишь.
А Сай мне не нравится. Он всегда улыбается странно, не по-настоящему. И говорит про нас с Сакурой чудные вещи. Называет ее мымрой, или даже похуже…»

А дальше несколько зачеркнутых фраз, которые Саске все силился рассмотреть, держа письмо на свет. Но закрашено было качественно. Учиха вздохнул, отпил еще кофе и потянулся за вторым письмом.

« Привет, теме.
Я не злюсь на тебя за то, что ты хотел меня убить. Ты же ведь не убил бы, да? Даже если бы и Сай не остановил. Знаешь, он не такой плохой, как мне показалось сначала. Странный, но не плохой. У него тоже детство было не из легких. Почти как у нас, Саске. Я ему рассказал про нашу с тобой связь, и, кажется, это ему помогло. Он вспомнил, что у него был брат, с которым он был очень близок. И тогда Сай улыбнулся, но не так, как обычно, а по-доброму. Искренне.
Саске, ты так изменился. И ты выше меня, теме. Чем там тебя Орочимару кормит? Я когда тебя увидел… *зачеркнуто* Когда голову поднял, а там ты, на фоне солнца, я тогда *зачеркнуто*
Ну, я рад был тебя видеть, Саске. Я так долго искал тебя, так долго тренировался. Я надеялся, что смогу тебя вернуть домой. Коноха – твой дом, Саске. Ты можешь вернуться сюда, потому что тебя тут ждут.
И когда ты исчез, я заплакал. Потому что я опять оказался слабее тебя. Потому что я опять не смог. Потому что я опять проиграл.
Теме, я буду тренироваться, и я верну тебя.
И еще я стану Хокаге, вот увидишь!
Наруто Узумаки»

Учиха никак не мог понять, почему глаза стало так пощипывать. Списав все на усталость и отсутствие нормального освещения, он решил продолжить чтение. Взяв в руки третий конверт, Саске долго не мог решиться его открыть. Кофе медленно стыл в чашке, ветвь граба все так же настойчиво стучала в окно, а полумесяц безмолвно смотрел на Учиху сквозь хрупкое стекло.

« Привет, Саске.
Цунаде-баа-чан велела мне обследоваться в больнице. Так что сейчас я в палате, а окно зарешечено. Цунаде сказала, что не хочет отлавливать меня по всей Конохе. Приходила Сакура, велела слушаться Хокаге и не делать глупостей. Хотя, по-моему, глупости делают как раз они. Оставили меня в больнице на несколько дней, когда я мог бы тренироваться. Я зря теряю время, лежа тут, но я не хочу огорчать Сакуру.
Я и так перед ней виноват, потому что не смог вернуть тебя сразу, Саске.
Знаешь, она не изменилась совсем. Такая же красивая. Вот только у нее глаза грустные, а под ними – тени от недосыпа. Она мне сказала, что сама вернет тебя в Коноху.
*написано через некоторое время, чернила другого цвета, почерк более аккуратный*
Саске, а у Орочимару-то, кроме тебя, есть ученицы? Хотя, ты никогда не обращал внимания на девочек. Нэ, Учиха, может ты того? Ты не думай, я с тобой не соглашусь встречаться. Я нормальный, мне Сакура нравится. Хоть она и запрещает мне рамен есть.
Ладно, мне пора к Цунаде за результатами, а потом на тренировку. И так два дня потерял впустую.
Будущий Хокаге»

Закончив читать, Саске сразу же схватил следующее письмо, безжалостно разрывая конверт. Пытаясь быстрее развернуть аккуратно сложенный лист бумаги, он чуть порвал его на сгибе, но не обратил никакого внимания на эту досадную ошибку. Глаза забегали по строчкам, а пальцы неосознанно с каждым новым прочитанным словом все сильнее сжимали бумагу.

« Привет, Саске.
Я по-прежнему в больнице, но со мной все хорошо. Правда, Сакура каждый день делает мне уколы в … ну, ты понял, куда. Она совсем не стесняется, а мне в первый раз было не по себе. И когда она воткнула в меня эту иглу, я понял, что так она мне мстит. Но за что? Я же ее любил всегда. Жизнь несправедлива, Саске.
Цунаде приходит каждый день, проверяет мое состояние. Она раньше никогда так не волновалась обо мне. Наверно, так же переживала бы моя мама. И Джирайя-сенсей меня навещает часто. Подарил мне свои порнокнижки, в надежде, что я пойду по его стопам, как он выразился. Я сначала не понял, а потом выгнал его из палаты. Не буду я писать эти извращения. Я, конечно, могу, и если бы захотел, то стал бы великим писателем, но я уже решил, что буду Хокаге.
Теме, ты хоть по мне скучаешь? Ну, хотя бы вспоминаешь? Я уверен, что да, но все-таки, ты мне скажи об этом, когда я тебя верну в Коноху.
Цунаде пришла, надо опять на обследование. Да, теме, у меня, это, опухоль мозга.
Узумаки Наруто.»

Саске застыл над письмом, перечитывая последние слова столько раз, что их смысл уже ускользал от него, оставляя лишь пустые звуки в голове. Из этого состояния его вывел отчетливый стук ветки граба о стекло и последующий звон, разнесшийся по кухне. Саске резко вскинул голову, ожидая увидеть осколки, но окно было целым. Учиха разорвал конверт следующего письма и снова погрузился в чтение.

« Привет, теме.
Я все еще в больнице. Вернулась группа, что отправлялась на твои поиски. Сакура с Хинатой приходили ко мне и рассказали, что ты убил Итачи. Теме, я никому не говорил этого, но я… я горжусь тобой. Честно. Ты смог достичь цель, что была перед тобой. Ты стал сильнее, Саске. Но я все равно буду тренироваться, и когда-нибудь ты признаешь меня, Учиха. И еще я стану Хокаге.
Ты расскажешь мне потом про бой с Итачи? Конечно, расскажешь, ведь мы же друзья.
Я себя хорошо чувствую, вот только голова теперь болит чаще, а иногда мне кажется, что за моей спиной кто-то стоит и зовет меня. Я хочу оглянуться, но что-то мешает. И голоса… они разные. Один женский, грустный, а второй мужской, звонкий, очень сильный голос. Я не знаю, куда они меня зовут, Саске, но там точно нет ничего плохого. Я… я чувствую это. Мне кажется, что это голоса моих родителей, хоть я и не слышал их ни разу. И они реальны настолько, что протяни руку назад, и я смогу дотронуться до них. Но мне страшно. Вдруг, там не будет никого, Саске?
Я надеюсь, что скоро поправлюсь, и тогда я точно верну тебя в Коноху. Назначу начальником АНБУ, когда стану Хокаге, обещаю, Учиха.
Твой лучший друг Наруто Узумаки.»

Твой лучший друг… Саске отложил письмо и схватил чашку с остатками кофе. Залпом допил эту остывшую жидкость, уже не имевшую никакого отношения к благородному напитку. Поморщился от мерзкого привкуса и поставил чайник на конфорку, чиркая спичкой о коричневатый бочок коробка. Скорая искра весело шикнула на всю кухню, и на конце деревянной палочки заплясал рыжеватый огонек, стремительно пожирая спичку. Саске зажег плиту и уселся обратно на табурет, не глядя, взял следующее письмо.

« Привет, Учиха.
Саске, прости за неразборчивый почерк, мне трудно писать. Перед глазами все плывет, и мелькают вспышки яркого света. Он нестерпимо белый с желтой сердцевинкой, словно размытое солнце. Я недавно видел солнце, когда была церемония назначения. Теме, я все-таки достиг своего. Цунаде назначила меня Хокаге.
Знаешь, я и не поверил сначала, когда она пришла ко мне в палату со старейшинами и Джирайей и сказала, что послезавтра будет церемония. У нее лицо было желтоватое, Саске, больное, и губы тряслись. Мне кажется, она что-то скрывает от меня. Вот поправлюсь и расспрошу, на правах Хокаге. Теперь ты будешь меня слушаться, теме.
А когда они ушли, за спиной опять появились голоса. Они не звали меня, Саске, они молчали, но я знал, что они сзади стоят. А потом женский голос начал плакать, заунывно, монотонно. Это страшно, Саске, словно я виноват был в ее горе. А мужской снова начал меня звать.
Я все еще боюсь обернуться.
А вчера была церемония. Собралась вся деревня, вот только не было обычных криков, не было веселья. Сакура стояла рядом, держа меня за руку, а с другой стороны стоял Джирайя-сенсей. И тишина была звенящая, и у меня, кажется, лопнули перепонки от ее немого крика.
Я не хотел такого, Саске, но чтобы не расстраивать Цунаде и Сакуру, и всех остальных, я сказал, что все хорошо. Но как только я поправлюсь, церемония пройдет еще раз, без тишины.
Я надеюсь, что смогу вернуть тебя домой, Саске.
Наруто Узумаки.»

На столе ярким пятном белело последнее письмо. Учиха видел его расплывчато, края бумаги совсем сливались с сероватой поверхностью стола. Ветер за окном утих, перед этим разогнав редкие ночные облака, и в небе, словно выгрызенная головка сыра, висел светящийся полумесяц. Ветвь граба, черная, будто выгоревшая дотла и собранная из червленого пепла, застыла корявой старушечьей рукой со скрюченными длинными узловатыми пальцами. Ее тень, точно нарисованная, четко отражалась в квадрате окна на полу. Саске жадно ловил воздух губами, не разбирая его кисловатого, застоявшегося аромата, какой бывает в подвалах и давно нежилых помещениях. Он не помнил, как открыл последнее письмо, не помнил, как пальцы развернули этот лист бумаги и взгляд заскользил по прыгающим, корявым буквам. Строчки обрывались тонкими черными линиями, что тянулись по всему письму, словно Наруто ослабевал, и рука падала вниз, черкая эти страшные линии бессилия, отчаяния, злобы.

« Привет, Саске.
Кажется, я не сдержу свое обещание вернуть тебя домой. Тебе придется это сделать за меня, теме. Ты ведь сделаешь?
Только что ушла Сакура на осмотр больных. Она всегда со мной, даже спит у меня в палате. Я никогда не думал, что значу для нее так много. Если… если я умру, ты позаботишься о ней, Саске?
Ручка постоянно падает, она слишком тяжелая, словно в ней спрятано много кунаев и сюрикенов. Прости за непонятный почерк, Саске.
Это письмо совсем короткое получится. Я решил, что как допишу его, так обернусь к голосам. Они теперь зовут меня непрерывно, а мама постоянно плачет. Не могу больше слушать это, Учиха, не могу. Родители ведь не будут звать туда, где плохо.
Я рад, что ты мой лучший друг, Саске. Только вернись… я всегда буду ждать тебя дома.
Твой Наруто Узумаки.»

Закатное солнце вызолотило дорожку, усыпанную серыми камушками, и белые надгробные плиты.
Саске провел рукой по выбитой на камне надписи.
Наруто Узумаки.
Пальцы гладили каждую выбоинку, каждую щербинку в этом имени. Ветер тихо шуршал листьями растущих неподалеку кленов, в густой сочной траве стрекотали цикады и мерно жужжали пухлые светлячки, мерцающими точками кружившиеся невысоко над землей. Звонко переливались трели одинокого соловья, сидевшего на черной ажурной ограде. В нос бил аромат пыли и цветов, что яркими пестрящими пятнами лежали около надгробий.
Учиха встал и резко направился к выходу.
Ветер задумчиво трепал рыжую ленточку, которой была перевязана небольшая стопка писем, покоившаяся на камне. На конце ее была прикреплена белеющая в сгущавшихся сумерках бумажка с надписью: «Для Наруто».