* * * * *

- Слишком скучно, - пожаловался Наруто, уныло глядя на дождь, с завидным постоянством долбивший без остановки уже дня четыре.
Кресло стояло под окном, и он, забравшись на него с ногами, стоял на коленях, болезненно впиваясь пальцами в обивку и вглядываясь в непрерывную серую муть на улице.
- Займись делом, - Сакура недовольно пошевелила ногой, - уберись у себя хоть раз…
Узумаки недовольно оглянулся на заваленную комнату и понял, что он не это имел в виду. Разбирать этот бардак у него не было никакого желания.
- Я солнца хочу, - сказал он и посмотрел на Сакуру. – Это же настоящий потоп, сколько нам ещё нужно будет оставаться здесь?
- По прогнозам, дня три, - невнимательно ответила Сакура, зарывшаяся в какие-то бумажки. – И если ты не займёшься делом, за это время нас с головой завалит мусором.
Наруто поморщился и вновь повернулся к окну. Болезненно неловко поджал губы и подумал, что было бы интереснее, если бы дождь лил снизу вверх. И что-то защемило где-то глубоко в душе. И стало трудно дышать. А потом он согнулся почти пополам и свернулся на кресле. Уткнулся носом в пахнущую пылью ткань, и Сакура, которая как раз подняла голову, вскрикнула и вскочила.
- Наруто! Что случилось?! Что ты чувствуешь?!
- Света… - неожиданно выдохнул Узумаки и потерял сознание.

* * * * *
- Это повторялось каждый день по нескольку раз, - Сакура нервно обхватила себя за плечи. – Иногда он говорил, иногда нет, но все его непонятные вздохи сводились к одному слову: «Свет». Он постоянно просил света. Цунаде не знала с чем это связано. Она предположила, что это простая депрессия, которая неожиданно развилась в физические осложнения…
- А ты? – глаза Саске, неприятные, колючие, и Сакуре кажется, что он видит её насквозь.
- Я… я просто сидела с ним, обнимала за плечи и ждала солнца… Я думала, что тогда всё закончится.
- И солнце появилось? – медленно сказал Саске.
- И Наруто разнёс полдеревни, - сказала Сакура.

* * * * * *

Никто не знал, что с печатью. Наруто очнулся в больнице с перебинтованной грудью и не сразу понял, почему были задёрнуты шторы, отчего в комнате царила зловещая полутьма.
Наруто не сразу понял, почему принесшая обед медсестра, бросила поднос на тумбочку и почти выбежала из палаты.
Наруто не сразу понял, почему Сакура неуверенно заглянула в палату и, увидев, что он проснулся, вздрогнула, и, хлопнув дверью, исчезла.
Он не сразу понял, почему Сай надменно вошёл в палату и, положив рядом с Наруто серую папку, ничего не сказал, и, не обращая внимания на растерянные вопросы, вышел.
Узумаки уже подумывал, было, сбежать и самостоятельно всё выяснить, но, всё же, заглянул в оставленный подарок. В папке были фотографии…
Больше Наруто не спрашивал, в чём дело. Больше он не ловил за рукав медсестру, судорожно выпутывающуюся, и не пытался добиться от неё ответа. Больше он не приставал с вопросами к Саю, зашедшему забрать папку.
Больше он не поднимал голову.

* * * * *

Подвал дома Учих был предложением Цунаде, и все сочли, что это лучше, чем тюрьма. После чего Наруто заперли. В темноте.
В подвал вместе с ним спустились Какаши и Сакура, которая мелко дрожала и тихонько плакала, глядя на то, как сжав кулак и закусив губу, Наруто добровольно спускается в каменный мешок.
- Воду тебе будут приносить раз в день, - спокойно сказал Какаши, по-хозяйски оглядывая помещение. – Еду – раз в два дня. Авось, как-нибудь переживёшь. Сколько это будет длиться - никто не знает, так что можешь настраиваться на тоску…
Наруто, опустив голову, молчал. Сверху, с лестницы, падал узкий луч света. Он кожей чувствовал его тепло. Впитывал в себя, внутрь. Последний отголосок тепла.
А потом раздался грохот захлопнувшейся двери, и луч, предсмертно моргнув, разорвался надвое и умер. Света больше не было. Вообще…

* * * * *

- Первые несколько дней Какаши ходил к нему каждое утро, - Сакура неживыми глазами смотрела на раскачивающийся маятник часов. – Потом, по приказу Цунаде, перестал и стал присылать вместо себя помощников.
Саске недоумевающе поднял бровь.
- Чтобы показать Наруто, что он нам больше не нужен, - объяснила Харуно.
Объяснила и вдруг странно замолкла, прикрыв глаза. Учиха молчал и не торопил её. Часы мерно тикали. За окном светило солнце. Глаза Сакуры приоткрылись, и взгляд упал на ярко освещённую теплом улицу. Болезненно поморщившись, она отвернулась.
- Мы должны были… показать ему, что он нам… безразличен, - раздельно проговорила она, вдумываясь в каждое слово. – Что мы забыли про него. И… мы сделали всё, что в наших силах… Через пару дней ему перестали приносить еду. Только воду по утрам. Это должно было добить не только морально, но и физически… В полной темноте, оглушённый тишиной… Воду стали приносить только раз в три дня… Почти полная изоляция, не считая тех нескольких секунд, когда кто-то быстро входил и ставил перед ним кувшин…
Саске молчал.
- А потом он начал бредить…

* * * * * *
Был ли день или, может быть, ночь, Наруто не знал. Ему было плохо. Уже давно всё начало болеть изнутри. Сжигая огнем, горели лёгкие от спёртого, сырого воздуха. Крутило живот от голода, который шиноби легко могли переносить в боевой обстановке. Но боевая обстановка именно тем и отличается, что она боевая. Ты ещё можешь сражаться. Тебя поддерживает чувство жизни, которую ты чувствуешь в себе, и твои враги, которые сделали это с тобой. Ты понимаешь, что тебе есть ради чего жить, и поднимаешь голову. И идёшь вперёд, потому что тебе есть за кого умирать.
Но именно те, за кого он без промедления бы умер, заперли его здесь. Именно те, кому он доверял, с кем находился изо дня в день, запечатали в глухую клетку и не давали воздуха. Наруто понимал, что он опасен. Что ему нельзя выходить наружу и дышать. Просто дышать. Но хоть кто-нибудь мог бы прийти сюда. К нему. Хоть кто-нибудь…
Он не мог сидеть на месте. Это было невыносимо. И он ходил. На ощупь, держась за мокрые стены, надавливая на них всей ладонью, чтобы потом поднести её к лицу и ощутить влажный, склизкий запах.
Через некоторое время он понимал, что устал и садился. Но сидеть было слишком больно, что-то переворачивалось в душе, вертелось и не давало покоя. Наруто вставал и, превозмогая усталость, начинал вновь наворачивать круги по небольшой камере. Он изучил её всю. Он не знал, какого цвета здесь камень, пол, как выглядят подтёки, скатывающиеся откуда-то сверху, но он знал, что всё это есть. Каждую трещину вбил в подушечки пальцев.
Он сам не понял, когда окончательно вымотался. Он лежал в не-понять-каком углу подвала и невидящими глазами смотрел в темноту. То, что его глаза открыты, он заключал только из того, что, если сильно зажмуриться, перед ними начинали плясать смутные цветные тени.
Неожиданно, что-то отодвинулось, грохнуло, а потом по глазам резануло диким острым светом. Наруто сморщился и спрятал голову в руках. Глаза жгло нещадно и, казалось, плавило.
Что-то тёплое коснулось его плеча и легонько потрясло. Наруто только сильнее сжался. Он уже не понимал, кто перед ним, и что происходит.
- Эй… Узумаки, это я. Я вернулся… Придурок, подними голову, а иначе, за каким чертом я пёрся в такую даль?
Голос… Такой знакомый голос… Этого голоса не может быть здесь. Наруто кое-как приподнял голову и, щурясь, посмотрел на склонившегося над ним человека. На фоне слепящего света виден только силуэт. Растрёпанные на затылке волосы, такая знакомая линия подбородка…Это бред. Голодный бред.
- Ты… здесь? – сказал и испугался. Собственный голос оказался настолько сиплым и пересохшим, что его невозможно узнать.
- Да, - его аккуратно берут за плечи и садят. Наруто подрагивает и неловко опирается ладонью о ледяной пол. – Я вернулся, Узумаки. И, насколько понимаю, как раз успел к твоей казни?
Что-то перешибает воздух. Только-только, на секунду, выглянуть из этого терпкого марева. И получить удар. Смертельный.
Наруто опустил голову. Потрескавшиеся губы что-то беззвучно прошептали, и Учиха нахмурился.
- Ты о чём? – резко спросил он.
Узумаки поднял голову, и в его тусклых, потерянных глазах рождалось понимание. И обречённость.
- Я – один из тех, кто будет следить за тобой здесь, - твёрдо сказал Учиха, глядя ему в глаза. - Это мой дом, поэтому из него уберут всех шиноби, которые охраняли тебя. Теперь, когда я вернулся, мне придётся заняться тобой самому.
- Саске… - Наруто сглотнул. – Я не сбегу. Я всё понимаю. Я видел фотографии, Саске, это… чудовищно… это страшно… это страшно, Саске. Когда маленькие дети наизнанку…
- Узумаки… - Учиха помрачнел ещё больше, но договорить ему не дали. Сверху послышался топот ног, а потом недовольный голос Цунаде бросил с лестницы:
- Учиха, заканчивай! С ним опасно находиться ближе, чем на два метра, а ты и так уже нарушил все правила!
- Есть, - сухо откликнулся Саске и, мгновенно бросив Наруто, встал, и пошёл к лестнице.
Наруто с замиранием сердце смотрел ему в спину. Единственный человек, которого он видел за много дней. Саске…Так скучно. Так темно. Хоть одну минуту. Поговори со мной. Хотя бы просто посиди. Хотя бы оглянись. Ну пожалуйста, Саске, хоть один взгляд…
Не обернулся.
Дверь захлопнулась.

* * * * *

Дни даже не текли. Они лениво переваливались, словно сытые, неповоротливые пингвины, и пекли солнцем, которое разлеглось на небе, словно блин. Солнце бесило Саске. У него в голове не укладывалось, насколько быстро все вокруг привыкли к тому, что Наруто больше нет рядом. Нет, конечно, Учиха признавал, что в иные моменты Узумаки был невыносим, но вот так просто выкинуть из жизни человека, казалось ему невероятным.
Раз в неделю Саске теперь приносил Наруто еду. И раз в три дня воду. Естественные нужды у Наруто как будто атрофировались. Он ничего не хотел, на принесённое смотрел не охотно и даже на Саске уже почти не реагировал.
Зато, если прислониться ухом к двери подвала, можно было услышать, как Узумаки ходит внутри. От стены до стены. И обратно. Кругами. Зигзагами. Сложными кривыми, изобретая какие-то непонятные маршруты.
А потом Наруто начал бредить.
В этот день Саске спустился вниз и сразу же понял, что что-то не так. Что-то изменилось. Узумаки стоял спиной к нему и смотрел на соседнюю стену. Руки у него слегка подрагивали. Простая тонкая кофта еле держалась на заострившихся плечах, складки испещрили её всю, хотя раньше она плотно облегала торс.
- Окно… перевёрнуто… - сиплый, подрагивающий голос неприятно ударил по ушам.
В этой звенящей тишине он прокрался куда-то к сердцу и спрятался за ним так, чтобы сложно было достать. Саске мотнул головой и выкинул эту мысль из головы. Осторожно начал подходить ближе, но сделал только один шаг, когда голос Наруто прозвучал вновь.
- Кто его перевернул? Кто смог вывернуть стекло…
- Узумаки, - резко позвал Учиха. – Прекрати нести чушь. Повернись!
- Если вывернуть окно… - плечи слегка задрожали. Голова даже не шевельнулась в сторону Саске. – Если вывернуть окно наизнанку… можно превратить день в ночь… Ведь с той стороны стекло чёрное…
- Ты о чём вообще?! Повернись! – Саске и сам не заметил, когда начал нервничать. Он понимал, что столько дней в темноте влекут за собой неприятные последствия, но Наруто просто не мог сойти с ума! Кто угодно, но только не Узумаки Наруто!
И Наруто повернулся. Всем телом. За секунды.
- Блядь… - выдохнул Учиха и, резко бросив бутылку с водой на пол, взлетел вверх по лестнице. Взмыл по ступеням и, даже не обернувшись на пороге, захлопнул дверь. И тут же послышался грохот железной доски ложащейся поперёк засова.
- Вы его не видели! – почти кричал он на Пятую. – Вы не представляете, что с ним стало! Выпустите его оттуда!
- Я пытаюсь его спасти! – ударила кулаком по столу Цунаде. Подпрыгнули ручки, закачалась стойка с песочными часами. – А для того, чтобы его спасти, нужно довести его тело до изнеможения! Иначе это просто бесполезно!
- Вы, что, не понимаете, что сводите его с ума? – уже почти спокойно произнёс Учиха. – Вам нужно измученное тело или разум? Вы хоть представляете, что творится у него в голове?
- И знать ничего не хочу! – от негодования Пятая подпрыгнула на стуле. – И с сегодняшнего дня – никакой еды вообще! Более того, я запрещаю тебе даже входить в подвал! Можешь поставить ему внизу бутылку с водой, и чтобы духу твоего там больше не было!
Что-то цепко-металлическое отразилось в глазах Саске. Он прищурился.
- Не входить? Оставить воду и не входить?
- Литровую бутылку, - уточнила Цунаде. – Не больше.
- И сколько он будет жить на этом литре? Ещё месяц? – злобно спросил Учиха.
- Он будет жить столько, сколько понадобится, - прошипела Пятая. – И ты не скажешь ему об этом! Просто, как обычно, принесёшь воду и уйдёшь. Ты не будешь ему говорить, что больше не появишься.
- Есть, - глухо отозвался Учиха и спокойно вышел из кабинета. Что-то упало за окном и с грохотом покатилось по железу. Цунаде не обратила на это внимания. Она сидела за столом и смотрела на вытекающий из разбитых часов песок.

* * * * *

Он так и сделал. Принёс воду и, ничего не говоря, ушёл. И больше не появился. Но каждый вечер Саске аккуратно подкрадывался к двери и прикладывал к горьковатому железу ухо.
Первую неделю он слышал шаги. Наруто всё так же бродил по камере, выдумывая и вымучивая самые странные маршруты. Не было ни миллиметра в этой комнате, на котором бы не стояла его нога.
Потом прекратились и шаги. Исчезли все звуки. И стало очень тихо. Саске сидел на кухне и пил ледяной чай, который всегда терпеть не мог. Саске уходил тренироваться с утра и до ночи. Возвращался и обязательно на цыпочках подходил к двери. Тишина.
А ночью ему подумалось, что если Наруто мёртв, они не смогут узнать об этом раньше, чем откроют подвал. И от этого стало страшно.
Но Наруто не был мёртв. На исходе месяца дверь в подвал целую ночь терпела непрекращающиеся удары. По всему дому, несясь из коридора в коридор, перекатывался мощный звук металлического грохота. Но Саске знал, что дверь выдержит.
Дверь выдержит.
Под утро всё смолкло, и весь день было очень тихо. А на следующую ночь, Саске сел под дверью и замер до утра. Всю ночь он слышал шёпот. Испуганный, растерянный, доведённый до отчаяния. Видимо, Наруто поднялся по лестнице и сидел под дверью, потому что его бессвязные слова лились прямо сквозь замочную скважину в ухо Учихе. Затопляли сознание и заставляли сердце судорожно сжиматься от дикости ситуации.
- Солнце сдохло… - шептал Наруто, привалившись к ледяной двери. – Мы этого пока не знаем, потому что мы слепые. А оно уже давно не на небе. Оно сыреет где-то за тучами и гниёт. Разлагается. Ты знаешь, чем разлагается солнце, Саске? Оно разлагается нашими мечтами…
Учиху трясло мелкой дрожью. Всё тело прошибал пот, и он не понимал, что мешает ему встать и уйти. Голос Узумаки разрывал барабанные перепонки. Проникал под кожу, отравлял кровь и острыми зубами вгрызался в нервную систему.
- Мы слепые… - шептал Наруто. – А те, кто зрячие, спят на грязных матрацах и литрами глушат алкоголь… Потому что они не слепые. Те, кто не слепые, закрыты в психушках и связаны по рукам и ногам. Знаешь, Саске, я бы хотел, чтобы тебя забрали в психушку…
И так каждую ночь. Два месяца. Без воды, еды и права на дыхание. Исступлённый, сухой шёпот в замочную скважину. А потом - влажный, измученный голос, и Саске понимает, что Наруто плачет.
- Выпусти меня отсюда… Хоть одним глазком… Саске, солнце… Я хочу убедиться, что оно на месте…
Учиха сидел на полу, с прикованным к стене взглядом, и по его подбородку ручьями текла кровь из прогрызенной зубами губы. Это было невозможно терпеть.
Саске терпел.
А ещё он точно знал, что Наруто никогда не сломался бы от издевательств врагов. Он вытерпел бы любую боль, мучения и лишения. Но меньше, чем за месяц он был растоптан лучшими друзьями.
Сакура больше не спрашивала о нём. Она привыкла, что Наруто нет, и никто не мешает ей заниматься делами, и успокоилась. Сай выглядел так, будто ему наплевать. Какаши Саске уже давно не видел, и говорили, что у него длительная, серьёзная миссия.
А Наруто умирал.

* * * * *

- Саске, а ты помнишь, как мы ловили тех домашних животных? Это давно было… Ты помнишь?..
Учиха молчит. Он всегда молчит. Наруто догадывается о его присутствии, но не может быть уверен до конца.
- Там ещё… Мы тогда только учились лазить по деревьям… Концентрировать чакру. И мы постоянно ссорились, ты помнишь?
Саске сидит, схватившись руками за голову, и ему хочется выть. Волком.
- А ещё… я устал… очень… И я думаю… что, всё-таки, лучше умереть…
Это стало последней каплей.
Резко вскочив на ноги, Саске рывками начал скидывать на пол грохочущие листы, используемые вместо засовов. Дверь распахнулась, и он еле-еле успел подхватить худое, бледное тело, упавшее ему на руки. Тело, которое держалось в сидячем положении только потому, что изо всех своих сил держалось за дверь.
Острые рёбра можно было легко пересчитать пальцами. Скулы натянулись и побелели. Волосы были как будто присыпаны пеплом, а полузакрытые глаза тускло отсвечивали выцветшей радужкой. Всё, чего Учиха боялся больше всего, воплотилось в жизнь.
- Узумаки… Мать твою… Да как же ты так… Что мне теперь с тобой делать, придурок…
Саске кое-как подхватил его на руки, и внутри что-то перевернулось, когда он понял, насколько мало Наруто весит. Ногами открывая двери, Саске быстро понёс его по тёмным коридорам. Локтем подцепил дверь ванной, и, как можно аккуратнее, поставил Наруто под душ. Узумаки трясло и качало из стороны в сторону. Зрачки медленно сместились в сторону Учихи.
- Свет… - прошептали полумёртвые губы. – Саске, включи свет...
- Нельзя, - коротко ответил Учиха, дрожащими пальцами расстёгивая воротник его рубашки. Пуговицы давались нелегко, и, чем ниже, тем больше.
- Пожалуйста… Саске… света…
- Нельзя, – почти с отчаянием в голосе выдавил из себя Учиха. – Сейчас пока ещё нельзя…
Рубашка была отброшена на пол и безжалостно смята. Саске схватил Наруто за плечи и ужаснулся. Он был весь ледяной. Холодный, невысыхающий пот покрывал всё его тело. Он был весь будто затянутый паутиной. Учиха чертыхнулся и взялся за брюки.
Но едва его рука легла на молнию, как худая, почти прозрачная ладонь попыталась отпихнуть её. Саске недоумевающе поднял голову. Наруто стоял трясущийся, почти не живой, но теперь в глазах тлела и тихонечко разгоралась искра.
- Не надо… - губы почти не двигаются. – Саске, не трогай меня…
- Придурок… - еле-еле смог выдавить из себя опешивший Учиха. – Я же всего лишь… Так, стой и не двигайся!
Отстранив ладонь Наруто в сторону, Саске быстро справился с ширинкой и стянул брюки, помогая Наруто выпутаться из них. Потянул за резинку трусов и почти тут же услышал слабое недовольное шипение.
- Так надо, - только и сказал Учиха.
А потом он включил горячую воду, и в полной темноте ванной Наруто стоял, придерживаемый им, под тугими струями, заливавшими озябшее тело. Саске стоял, обнимая его. Одежда прилипла к телу, и Учиха отрешённо спокойно подумал, что нужно будет повесить вещи во дворе.
Наруто содрогался всем телом, голый и замёрзший, прижимался спиной к Учихе и неловко жал плечами, впитывая тепло воды. Заледеневший в сыром подвале, он уже и мечтать не мог о тепле. И ему казалось, что он до сих пор там, спит, прислонившись к стене, а всё это – просто сон, и он развеется, как только Наруто содрогнётся от капель холодного липкого пота и откроет глаза.
Но время шло, а он всё не просыпался. Даже наоборот…
Прошёл час или полтора, когда Учиха, вынырнувший из своих мыслей, с затёкшими ногами, заметил, что Узумаки спит, положив голову ему на плечо. Учиха осторожно протянул руку и выключил воду, потом аккуратно поднял Наруто на руки и вынес из ванной. Вокруг стояла кромешная темнота, и Учиха мимолётом подумал, что может поскользнуться или споткнуться, и тогда Наруто полетит на пол. Это была очень необычная и слегка пугающая мысль. Саске мог понять, почему он вытащил Узумаки из подвала – эксперимент Цунаде перешёл все границы, Наруто просто умирал. Но объяснить такую заботу он не мог, поэтому постарался побыстрее выкинуть эти мысли из головы.
У него была одна неплохая пустующая комната с достаточно большой кроватью, куда Узумаки и попал в результате метания Саске по коридору. Учиха не стал особо утруждаться и просто поплотнее завернул Наруто в одеяло. Подошёл и плотно задвинул на окнах шторы. Если утром Наруто сможет встать с постели, он не должен подойти к окну. Саске пока не знал, чем это закончится, но ему не нравилось то, что происходило, и он ощущал стойкое и нерушимое чувство, что всё делает правильно.