Однажды, когда Акацки удалось поймать очередного хвостатого, Конан, которой надоели одинаковые черно-бело-красные будни, предложила отпраздновать это знаменательное событие. Лидер долго ломался, (чтоб никто не думал, что он уступчивый!), но в итоге не смог отказать единственной девушке в организации, к тому же и ему хотелось отвлечься. Он разрешил, но при одном немаловажном условии - НИКАКОГО АЛКОГОЛЯ!!! Зная, как он действует на членов его тайной организации. Все, (а каждому хотелось, хоть под каким-то предлогом отвязаться от надоедливой работы) интенсивно закивали головами, как бы соглашаясь с условиями Лидера-самы. Но Лидер не успокоился, установив еще кучу правил, одним из которых было: в девять все без лишних разговоров идут спать и видеть сны о своей замечательной и совсем не утомительной работе! Эти слова лидер специально выделил, чтоб подчеркнуть, что на уступки он не пойдет! И даже не поддастся на уговоры единственной девушки в организации.
И вот начались приготовления. С огромным трудом, силами всех Акацки, удалось вырвать из рук Какудзу свинью-копилку и забрать необходимое количество денег на еду и праздничные шарики. Какудзу никогда бы не сдался, если бы не загадочный вопрос Итачи, про планы Какудзу на ближайшие 72 часа.
И вот, все было куплено, приготовлено под руководством Конан (как единственной девушки в организации!), шарики развешены, столы накрыты. Не хватало только веселья, которое рождалось только после приема очередного стаканчика чего-то градусного. Но слово грозного Лидера – закон. И Акацки уныло ковыряли салатики, а Зецу тело того, кто до недавнего момента вмещал джинчурики. Веселился только сам Лидер. Он улыбался, смеялся и запивал общую скуку апельсиновым соком. Положение спас Кисаме, притащивший каким-то образом целую кучу маленьких бутылочек, в которых плескалось что-то очень радовавшее неуемное воображение Акацук. Он единственный, кто догадался скрестить пальцы, когда они давали клятву не притаскивать алкоголя на праздник. Но то, что они не будут его пить, никто торжественно не клялся, так что теперь Акацки зашевелились и втихоря передавали друг другу под столом маленькие склянки с саке. Не будем говорить кто, хотя это опять был Кисаме, разбавил чай Лидера содержимым бутылки. Лидер долго не мог понять, что у чая за привкус, но после очередного стакана, для него это перестало иметь значение. Он вдруг заметил, что Конан (как единственная девушка в организации!) действительно очень даже ничего, хотя целоваться он первым полез к Дейдаре, приняв его за симпатичную девчушку. Дей после такого впал в депрессию и, захватив с собой пару бутылочек с саке убежал на балкон, пить в окружении птичек, гусениц, жучков и прочей взрывающейся артиллерии.
Буквально через полчаса праздник превратился в бучу вселенского масштаба! Лидер попивая «чаек», с громкими визгами, сидел на люстре, раскачиваемый еще двумя своими телами. Какудзу перестал расстраиваться и даже согласился помочь Хидану (за определенную плату, конечно) с его очередным ритуалом (отсечь другу голову, верный Какудзу был всегда готов). Зецу, доев свой праздничный обед и проголодавшись, стал временами то ли с сомнением то ли с аппетитом поглядывать на Кисаме, который и не замечал, что стал объектом столь пристального и сомнительного внимания. Кисаме, как и положено всякой рыбе, молчал. Да и что можно сказать, заливая в себя десятую бутылку саке? Делал он это открыто, не боясь праведного гнева Лидера, который от «каруселек» ничего не соображал и не слышал, даже своих восторженных визгов.
Самехада, прислоненная к стене недалеко от своего хозяина, шевелилась и недобро шуршала бинтами. Про нее совсем забыли, а ей тоже хотелось поучаствовать в общем веселье, но она, как предмет применяемый в совсем другой сфере действий, осталась не у дел. А Кисаме, с румянцем, видимым даже на его синих щеках, с удовольствием икал, заедая огурцом и не замечая, подкрадывающегося сзади Зецу.
В то время, Дей-Дей, одиноко сидящий на балконе, выпускал в окно птичек и что-то бессвязно бормотал про настоящее искусство, его, однако, никто, кроме сломанных марионеток Сасори, давно покоящихся на балконе за непригодность, не слушал. Вокруг валялось множество опустошенных бутылочек, которых подрывник уже не замечал. Создав очередную птичку и уже собираясь взорвать ее, он споткнулся об руку неудавшейся марионетки и неловко вылил на птицу полбутылки саке, в силу своего состояния он не обратив на это внимания, выпустил птичку и, позволив ей отлететь подальше от него дорогого, сказал: «Кац!»… Что тут началось! Вместо обычного БУМ, птичка взорвалась с каким-то пам-парам-пам-паф! Юркие хвостики фейерверков разлетелись во всех направлениях. Один из них залетел к Дею на балкон и, разбив форточку, ведущую в комнату, залетел туда. От неожиданности Кисаме уронил стакан, (что и спасло его вид от полного вымирания), так как саке разлилось и об него поскользнулся почти вплотную подобравшийся Зецу. Какузу оторвался от своего увлекательного дела – втыкания в Хидана валяющихся повсюду вилок, ножиков и прочих острых предметов, хотя делать это, его уже никто не просил, но он как верный друг, всегда был готов помочь. Хидан, обращавшийся в этот момент к великому Джашину, не замечал ничего, ни вилок, торчащих из самых разных частей тела, ни яркий фейерверк, носившийся по всей комнате.
Сасори, единственный не принявший на душу ни грамма, сидел в углу и ковырялся в очередной своей марионетке, прилаживая к ней то хвост, который постоянно отваливался, то еще одну пару рук, которые уже некуда было прикреплять. Он отвлекся от своего занятия лишь для того, чтобы пригнуться от летящего в его голову фейерверка и Самехады, которой размахивал ничего не видящий Кисаме, пытающийся прихлопнуть яркий шарик, словно комета носившийся по комнате. В очередном рывке за маленькой кометой Кисаме зацепил Лидера, который до сих пор в полном экстазе качался на люстре, крича что-то вроде: «Качелькииииии!» и «Уииииии!». Лидер, чувство самосохранения которого пересилило влитые в организм градусы, уцепился за Самехаду, чтоб не упасть, и он еще бы долго мотался на ней, если бы фейерверк сам не растаял, оставив после себя только маленький дымок и запах гари. Необходимость в Самехаде отпала, и Кисаме, не заметивший Лидера, зашвырнул свое легендарное оружие к дальней стене…вместе с Лидером…но тому, после «качелек» было ничего не страшно и он сладко уснул, свернувшись калачиком возле злоурчащей Самехады, употребив вместо подушки одно из своих тел.
Конан, предложившая идею праздника, перешедшего в пьяную бучу, лукаво подмигивала Итачи, который давился пятым по счету крабовым салатиком, стараясь за ними спрятаться от Конан, которая с каждой минутой подвигалась все ближе. Итачи делал вид, что ее не замечает, хотя сидел с красными щеками не соответствующими столь малому количеству выпитого саке.
Тоби, после нескольких неудачных попыток пробраться на балкон к Дейдаре-семпаю, от скуки уснул, забравшись под стол, за которым кроме Итачи, красного как сваренный рак и Конан, уже почти сидевшей у него на коленях, никого не было.
В итоге, были нарушены ВСЕ правила, установленные Лидером и написанные на уже давно сорванной, и съеденной голодным Зецу бумажке, раньше надежно прикрепленной к стене. Но Лидеру было не до того, он видел чудный сон, в котором ему на день рождение дарили Кьюби перевязанного красной ленточкой, Кьюби был странно похож на Дейдару, но во сне, это лидеру нравилось больше всего. Он спал сладко-сладко.
«Праздник» закончился ровно в девять, как и просил Лидер. Только не вечера, а утра. Лидер так и спал калачиком у утихомирившийся Самехады. Тоби урчал из под стола, прижимая к себе голову Хидана, так некстати отрезанную добрым и верным Какудзу. Голова Хидана тоже спала и даже временами немного похрапывала, но тихого сна Тоби это не омрачало. Какузу спал, держа в одной руке так и не используемую по назначению вилку, а другой прижимая к груди свинью-копилку. Итачи булькал в так и не доеденном салате. Дей-Дей, у которого так и не хватило сил открыть дверь, забаррикадированную от Тоби, спал свесившись с подоконника на улицу, ноги благополучно свисали на более безопасной половине. Сасори уснул, так и не приладив к марионетке хвост, решив позже прицепить его себе. Зецу тоже спал, но черная половина страшно храпела и мешала спать белой. Посреди комнаты, очень напоминающий труп (такой же синий!) валялся в неописуемой позе Кисаме, виновник всего этого безобразия. Не спала только Конан, уныло хлебавшая уже давно остывший чай и, представляя всю «радость» Лидера, который уже скоро проснется и будет очень удивлен, обнаружив себя в таком непривычном месте.
|
Сайт 