Ши-ка-ма-ру-кун…

Чунина можно лишить звания Джонина, должности или обещанной награды, чтоб он лучше служил своей деревне.
Или можно не лишать его звания Джонина, а просто задержать его на время, на какой-то срок — лучше на неопределенный, — чтоб он все время чувствовал.
Чунина можно не отпускать в академию высшего мастерства или отпустить его, но в последний день, и он туда опоздает, — и все это для того, чтобы он ощутил, чтоб он понял, чтоб дошло до него, что не все так просто.
А можно отослать его на занудную миссию или туда, где ему будут меньше платить, а ещё можно все время отправлять его на боевое дежурство или ещё куда-нибудь. А ещё можно объявить ему взыскание — выговор, или строгий выговор— объявить и посмотреть, как он реагирует. Можно контролировать каждый его шаг и на миссиях, и в быту, можно устраивать ему внезапные проверки какого-нибудь наличия или учения.
Можно не дать ему какую-нибудь характеристику или рекомендации или дать, но такую, что он очень долго будет отплевываться.
Можно лишить его премии, полностью или частично.
Можно не отпускать его в отпуск — или отпустить, но тогда, когда никто из нормальных в отпуск не ходит — пусть побегает.
И вообще, с Чунином, можно сделать столько! Столько с ним можно сделать! Столько с ним можно совершить! Что грудь моя от восторга переполняется, и от этого восторга я просто немею! Ты понимаешь меня, Нара Шикамару! Тебе не стоило делать все самому, а надо было вызвать АНБУ, это не в твоей компетенции. В ее теле был яд, который мог проникнуть в тела всех жителей, я еще не сталкивалась с такой силой и техникой. Ты поставил под угрозу все селение, это непростительно Шикамару, - наконец, помолчав. - Ты свободен.
Он стоял, вытянутый как струна, и в душе у него было спокойствие, он не придавал этим словам особого внимания, главное, что теперь с Темари все нормально. Он развернулся на одних пятках, и уже уходя, услышал, - И еще: даже не думай приближаться к куноичи песка Темари. Она остается нашим врагом.
Шикамару чуть повернул голову и покосился на пятую. Как вам будет угодно, - со злобной улыбкой на лице, жестко сказал он и вышел прочь.
Она вдоль и поперек мерила шагами просторную комнату больницы, которую Цунадэ предоставила в ее распоряжение, и не как не могла успокоится. Наконец, ей надоело метаться по комнате. Она остановилась в центре и стала растирать спину. Сон на кровати будет истинным наслаждением после прерывистого сна в лесу. Теперь только спать! Долгие дни непрерывной погони совсем лишили ее сил, не говоря о тупой боли в легких от ядовитого дыма. Пятая Хокаге сказала, что если бы еще один день, то ядовитые вещества распространились по всему телу, и она превратилась бы во что-то ужасное.
Свернувшись клубочком, она закрыла глаза и попыталась расслабиться. Но это оказалось невозможно, в голову лезли тревожные мысли. Особенно не давал ей забыться его взгляд. Темари не видела его, ведь после того, как она на него посмотрела, тут же потеряла сознание. Она рывком села и отбросила одеяло. Как будто так решила судьба задолго до ее первого крика. Как будто ей еще до рождения предрешено было пройти все эти испытания. В растерянности она вылезла из постели и надела кимоно, но не стала сильно затягивать его поясом. Ей хотелось глотока свежего воздуха. Темари подошла к двери, которая вела на открытую террасу. Для конца сентября ночь была изумительно теплой. Девушка вышла наружу и ступила на террасу. Эту площадку поддерживали массивные опоры, и, тем не менее, вся конструкция казалась очень легкой. Темари провела рукой по гладкому краю деревянных перил, проходящих на уровне пояса. Она облокатилась о перила и посмотрела вниз, на серебряные в лунном свете кроны деревьев. Как же я устала! Нужно возвращаться и постараться отдохнуть, даже если не удастся заснуть. Свежий воздух не помог, а попытки разобраться со всеми бедами только усугубили ее подавленное состояние. Темари повернулась, чтобы идти в спальню, как вдруг мимо террасы, будто с неба, пролетел какой-то предмет. Подбежав к перилам, она посмотрела вниз и увидела разбитую глиняную бутылку из-под саке.
Она посмотрела вверх и застыла, не в силах что-либо произнести. На краю крыши сидел чуть качающийся Шикамару, потому как был пьяный в сырую рыбу с рисом. До него было шесть футов в сторону и десять вверх, но и с этого расстояния Темари увидела, как он, заметив ее, криво улыбнулся.
Вооой, Темари, добрый вечер. Решила полюбоваться ночным пейзажем?!
От волнения у нее перехватило дыхание и она не смогла ответить ничего в ответ.
Что ты там делаешь, тебе не стоит разговаривать со мной, у тебя могут быть неприятности, к тому же ты пьян! – тихо и чуть грустновато проговорила она, но Шика ее услышал.
Наслаждаюсь прекрасным видом, - невнятно ответил он, - одной - две бутылками прекрасного саке. В доказательство он помотал одной из бутылок.
Похоже, речь идет не о двух, а о десяти бутылках! – сдержанно заметила она, сжимая от волнения в меру широкие деревянные перила.
Бог знает, как он забрался туда, но спустится у него нет никакой возможности, в таком состоянии он может упасть вниз и, не контролируя свое тело, убиться.
Две или десять, какая разница? – он откинул голову назад. Алкоголь делал невнятным его речь, но не мог скрыть грубости, звучащей в голосе. Темари почувствовала эту боль, как свою собственную.
Почему я не замечала ее раньше!?
Прежде она и не думала, что он тоже может страдать.
Шикамару-кун, - тихо сказала она, пытаясь заставить его сосредоточится на вопросе, который занимал ее, - как ты туда забрался в таком состоянии?!
Поднялся по краю, -он сделал неопределенный жест, - прыгнул, повернулся, потом подтянулся на руках. Он сделал неловкое движение плечом. - по-моему, я разбередил старую рану.
Темари закусила губу, чтобы сдержать вздох жалости.
А как ты думаешь спускаться обратно?- спросила она, стараясь казаться спокойной. Шикамару взглянул на нее, наклонив голову, глаза блеснули каким-то звериным интересом.
Твой голос звучит взволнованно. Ты правда беспокоишься?
Я не хочу, чтобы ты сломал шею или ногу. Он тут же посмотрел вниз и потерял равновесие. Темари закрыла рот руками, видя, как он начал соскальзывать вниз, ведь она не могла пользоваться своей силой из-за неведомого ядовитого дыма, так что на это период времени она была абсолютно беспомощна.
Но Шикамару почти сразу же выпрямился, скорее всего инстинктивно, а не сознательно, благодаря долгим годам напряжении, в постоянной готовности к любым неожиданностям. Снова заняв устойчивое положение, он небрежно улыбнулся.
Ты права. Это опасно.
Дрожащая от напряжения, Темари медленно опустила руки.
Не двигайся, пожалуйста, оставайся на месте. Сейчас я позову кого-нибудь.
Нет, не уходи, если ты так беспокоишься, я сам спущусь к тебе.
Нет!
Она еще не успела вскрикнуть, как он соскользнул с крыши с беспечностью ребенка, лишь в последний момент уперевшись ступнями в выступающий край террасы. Он бросил ей последнюю бутылку с саке и соскочил вниз. Все произошло так быстро, что Темари не поняла, как он ухватился за перила и перепрыгнул через них, оказавшись перед ней.
Верни мне, пожалуйста, мою бутылку саке. Обессилив от волнения, она отошла и прислонилась спиной к стене рядом с перилами. Даже пьяный, слава богу, он не потерял формы.
Эй, детка!
Ты не получишь ее! – выкрикнула она. Хорошо бы запустить бутылкой прямо в его пьяную голову!
У меня болит старая рана, - проворчал он.
Не ты ли когда-то говорила, что саке помогает от ран. Но не от старых ран. И уж никакой пользы не будет, если его пить! Разве что превратит тебя в идиота, который ничего не замечает вокруг.
Как же я устал, - пробормотал он, глядя на нее полуприкрытыми остекленевшими глазами, - от пер… перк… прек… - заплетающимся языком он все же закончил фразу,- прекословия женщин, которые выводят меня из терпения. Если ты не бросишь мне ее, я сам приду за ней.
И не думай, несчастный пьяница, ты ведешь себя неподобающе чунину. – Темари повернулась к двери в палату. – Я запру свою дверь. Через секунду она поняла, что совершила ошибку. Черной тенью он появился перед ней и прижал ее обратно к стене. Придавивший ее вес тяжелого тела не давал вздохнуть, так что желание осыпать его ругательствами осталось желанием. Но все же ей удалось выкинуть бутылку за пределы террасы. Она взглянула в его глаза, и комок в горле заставил ее сглотнуть. В его глазах сверкали осколки луны.
Ты дрожишь, Темари, - со смехом проговорил он и зарылся лицом в ее волосы.
И выбросила мое саке.
Темари, попыталась высвободится из тесных объятий.
Ты ненормальный, идиот! – она лупила его кулаками в грудь. Между двумя ударами он успел накрыть ее губы крепким поцелуем, который оборвал ее тираду, не дав Темари излить даже 100-ой доли своего гнева. Кроме того, она оказалась зажатой между его широкой грудью и стеной.
Темари продолжала бороться, но скорее по привычке, а не потому, что испытывала к нему настоящую злость…
Она извивалась, упиралась в него руками и наконец оторвалась от его губ!
Прекрати!!! — выдохнула она, дрожа от его поцелуя и от ощущения прижавшегося к ней крепко сбитого тела. — Это не сработает. Твои поцелуи меня бесят!!!
Неужели!? — пьяно захихикал он, покрывая поцелуями ее лоб, щеки и носик. Наверное, я просто неправильно это делаю… - Пробормотал он и, хищно улыбнувшись, опустил голову и стал вдыхать запах нежной кожи, открывшейся под сползшим с плеч кимоно.
О о-го! Мне нравится твоя новая манера одеваться, детка…
Он повел языком по ее плечу, приближаясь к шее, при этом щекоча ее самые чувствительные места, вызывая сладостную дрожь. Почему же она не пытается меня оттолкнуть, ведь я веду себя с ней неподобающе!? Или она?.. Глаза Шикамару вдруг сильно расширились. И тут его мысли оборвал ее голос.

Я… не рассчитывала проводить время в компании летающих пьяных дураков и была бы очень тебе признательна, если бы ты улетел обратно к себе!!! – Секунду помолчав…
На сей раз лучше через дверь…
Нээ!? - Он мельком взглянул на нее, и его бровь приподнялась.
Она задохнулась, когда Шикамару вдруг потянул кимоно вниз, обнажая грудь. Розовый сосок мгновенно отвердел не только от прохлады ночного воздуха, но и от прикосновений его языка и колючей щетины! (да-да, Шикамару стал - мужиком!)
Шикамару… — прошептала она, закрывая глаза. — Нне делай этого. Не думай, что…
Я не хочу ни о чем думать, — хрипло произнес он, поднимая голову и предотвращая ее протесты новым поцелуем.
На этот раз его губы двигались медленно, пробуя и ощупывая ее, не требуя ответа, а прося о нем. От его ласк в ней поднялась буря света и тепла, а он прижимал ее к себе все сильнее и сильнее, и она чувствовала, как тает, и он тает вместе с ней, пока они оба не превратились в теплое сладкое озеро.
Где то далеко в лесу закричала сова, и этот звук, принесенный ветром, был призывом дикой природы, словно освободил звериные инстинкты, дремавшие в глубине ее существа. Поцелуй имел вкус саке, он опьянил Темари. Не сознавая, что делает, она разжала кулаки и положила ладони ему на грудь. Она уже не отталкивала его, а гладила грубую ткань желетки, ощущая его мускулы, а еще глубже, удары его сердца.
Мысли в ее голове стали путаться, пока не остались только *да* и *нет*, а вскоре она уже не могла отличить одного от другого. Ей казалось, прошла вечность с тех пор, как сплелись их тела, как она погрузилась в его силу, в непреодолимую мощь его сомкнутых вокруг нее рук.
А его ладони… такие уверенные и такие нежные! От их прикосновений внутри нее распускались цветы сакуры с лепестками из языков пламени. Столько бессонных ночей она ждала этого сладкого блаженства, ждала наперекор судьбе, наперекор самой себе! И вот его губы касаются ее губ, его руки гладят ее тело…

Гнев и страх унеслись прочь, как пустые глиняные бутылочки из под саке, выброшенные с террасы. Как теперь бороться с похожим на боль ощущением, рождающимся во мне, головокружительным желанием, в которое хотелось окунуться с головой? Гнев и страх. Где они? Только бы не забыть о разуме, об осторожности, не забыть обо всем вокруг.
Шикамару-кун, ну пожалуйста… — взмолилась она, сама не зная, о чем хочет его просить, не в состоянии вспомнить ни одного слова. Сейчас она думала о своих распухших от поцелуев губах, о горящей от прикосновений его щетины коже на щеках и подбородке.
Ты… ты не ведаешь, что творишь. Мы не можем…
Ты так красива в лунном свете!.. — бормотал он в ответ хриплым голосом. С щенячьим восторгом он медленно спустил ей платье до пояса, взял в широкую ладонь ее грудь и большим пальцем надавил на затвердевший сосок.
П-пожалуйста! — сдавленно воскликнула Темари. Возвращайся к себе! Ты не хочешь этого. Ты совершаешь ошибку… Мы враги, мы предаем тем самым свои деревни… Я-я… совершенно ничего не помню, как и почему я пришла к вам… Мне не верят, думают, я шпион! Я тебя очень прошу, уходи!
Слишком поздно, — еле ворочая языком, проговорил Шиноби.
Нам уже не спастись. Ни тебе, ни мне. - Он снова провел большим пальцем по соску, и она застонала от жаркого пламени, вспыхнувшего внизу живота. Не ты ли мне говорила, что я бессовестный ублюдок? Я не обращаю внимания на свои ошибки, я получаю удовольствие при всяком удобном случае. И сейчас хочу получить!!! Одной рукой он приподнял ее над полом, а другой стянул платье с бедер. Ради всех Хокаге и Казакаге, сейчас я этого хочу!!!
Это неправда, ты сам знаешь! Ты пьян и…
Она не смогла продолжить, потому что его пальцы скользнули в шелк волос внизу ее живота. Тихо замурлыкав от удовольствия, он стал ласкать ее.
А….ммм-ммм — захлебнулась она, чувствуя, что языки пламени внутри нее разгораются все сильнее. Каждое движение его пальцев уносило ее на небеса, и она, как ни старалась, не могла сохранить остатки сдержанности.
У-уходи, пожалуйста. Тебе надо поспать. Уходи, пока тебе не пришлось сожалеть о сделанном.
Сожалеть? — глухо повторил он, отпуская ее из своих рук Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, что значит сожаление? Он поднял голову, и в его темных глазах она увидела не только страсть и влияние саке. Помнишь, о чем меня спрашивал Канкуро? Тебе не приходило в голову, где я мог быть, когда он ждал меня с Гаарой. Какая великая цель задержала меня? В его голосе появились жесткие нотки. Что я делал, когда Гаара исчез?
Шикамару…

Играл в шахматы на ярмарке в Моноке, в деревушке, неподалеку от вашей деревни скрытого песка в компании двух девиц! Я обещал Канкуро, что присоединюсь к ним, чтобы поехать на состязание танцующих кукловодов, но потом передумал. Нарушил свое слово. Потому что играть мне хотелось больше, чем весь день провести в дороге. Я двигал маленькие костяные пластинки, когда им нужна была моя помощь!!!
Темари отшатнулась, чувствуя, как у нее разрывается сердце. В его темных глазах она увидела боль и угрызения совести.
Ши-ка-ма-ру-кун…..!
Не надо жалеть меня. Не жалости я жду от тебя.

Его губы снова накрыли ее рот, и он издал полувздох полустон. От сожаления, от желания? Он не дал ей времени разобраться — и целовал ее, крепко сжав в объятиях.
Темари не могла сопротивляться, объяснить ему… впрочем, она не могла и дышать. Он поднял ее на руки и понес в спальню. По дороге он оступился, но быстро выпрямился и, войдя в комнату, ногой закрыл дверь. Дальше он уже двигался уверенно и целеустремленно. Подойдя к кровати он опустил ее на нее.
Необыкновенное ощущение..... *мягкое одеяло и грубая ткань жилета. Густой запах алкоголя и особый резкий мужской запах. У нее закружилась голова и по жилам словно потекла раскаленная лава.
Разве можно сопротивляться этому? Нет, все происходит не с ней…
Шикамару то медленно прижимал ее своим весом, то немного отпускал. Хотя он был полностью одет, она ощутила его жгучее желание. Она дрожала и тихо стонала.
Нежная сила его поцелуев делала ее беспомощной... Стоило их языкам встретиться, как дрожь желания охватила все ее тело. После следующего возгласа куноичи, означавшего уже не протест, а нетерпение, он оторвался от нее и быстро сбросил с себя жилет и все остальное. Его обнаженное тело заблестело в лунном свете.
Он снова лег на нее.
Шикамару-кун… — прошептала она, выгибаясь ему навстречу.
Нельзя ему позволить сделать это. У нее есть веские причины. Какие? Она попыталась придумать хотя бы одну, но на память приходили давно слышанные слова отца *Если к вам пришла любовь, держитесь за нее изо всех сил. Не дайте ей уйти*.
Она вцепилась в одеяло, только чтобы не поднять рук и не обхватить его за шею. Он ласкал ее грудь и живот. Щетина на щеках и подбородке колола и щекотала нежную кожу, рождая непередаваемый контраст с влажными касаниями губ и языка.
Он двигался все ниже, и Темари замерла, разгадав его намерение. Ладони, обнимавшие ее талию, скользнули вниз, сжали упругие ягодицы… и вдруг он склонился и поцеловал ее. Кончик его языка коснулся спрятанного в завитках мягких волос атласного бутона, и из груди Темари вырвался прерывистый стон.

Она извивалась в мужских объятиях, понимая, что должна остановить его, и зная, что не сможет противостоять безумному наслаждению, забирающему ее всю без остатка. Ей нужно больше, чем эти прикосновения. Ей нужен весь он!!!
Она лежала с открытыми глазами, но не могла сказать, где мрак, а где свет, где сон, а где реальность, где тело, а где душа. Переживаемое ею сейчас невозможно было выразить словами. Дыхание, биение сердца, мысли - все летело в безумном ритме, голова металась по подушке, с губ срывались беззвучные мольбы…
Потом вдруг мир перестал для нее существовать. Это было похоже на взрыв. Как будто окружавшие ее высокие стены из чистейшего хрусталя мгновенно разлетелись на миллиады осколков и обрушились на нее сверкающим дождем. Темари показалось, что она вот-вот умрет. Дрожь, родившаяся внизу живота, быстро охватила все ее существо и превратилась в неземное блаженство.
Хрустальный ливень все еще сыпался на нее, когда Шикамару вновь приблизил свое лицо к ее лицу.
Я хочу тебя, — прошептал он. — Скажи, что и ты хочешь меня.
Она парила над землей в облаках наслаждения, подаренного им. Его тихий голос вернул ее к действительности. На глаза вдруг навернулись слезы. Он считает себя бессердечным ублюдком, живущим только ради своих удовольствий, но сейчас он доказал, что не такой. Он не овладеет ею, пока она сама не согласится.
У нее оставался последний шанс спасти его.
Завтра ты возненавидишь себя… — Она высказала вслух то, о чем едва осмеливалась думать.
И меня…
Тогда скажи, что не хочешь меня, и я уйду. — Все его блестящее от пота тело было готово к последней атаке.
Я… я не хочу… — выдохнула она.
Ты врешь, — ответил он уверенно, целуя ее. — Твое тело говорит совсем о другом.
Ты сейчас пьян. Утром будет все по-другому. Потому что ты не ублюдок.
С чего ты взяла? — спросил он, прижимаясь к ней. — Ведь факты говорят об обратном.
Как ей хочется обнять его! Догадывается ли он об этом? Нет, она не признается ему.
Не дождавшись ответа, Шикамару поднял голову и взглянул на Темари. Она не успела отвести сияющий взгляд, и он обо всем догадался.
Темари…! — Он опустил голову и уткнулся ей в плечо. По его напряженному телу пробежала судорога.
Я люблю тебя, — почти беззвучно пролепетала она.
Детка… — вздрогнул он как от удара. — Это не так, не говори этого! Неужели ты до сих пор не поняла? Я способен использовать твои слова против тебя же.
Она только покачала головой.
Не веришь? Тогда держись. - Он приподнялся, глядя на нее, но не смех был в его глазах, а грусть. Я хочу тебя. Не гони меня. Если любишь, не гони!!!
Темари отвернулась и посмотрела на серебряную луну, свет которой лился через окно.
Он коснулся губами ее шеи. Лед и пламень. Шелк и гранит. Сладкие обещания и звериная дикость. Пусть будет так. Я смягчу боль, терзающую его, излечить своей любовью его душу. Мне все равно, что будет завтра. Существует только эта ночь, только этот миг.
Так же, как несколько минут назад висело в воздухе его тело, теперь между его и ее временем повисли их жизни. А внизу была не темная вода, а бездонная пропасть неизвестности…
Она приблизила губы к его уху и, обвив руками его шею, прошептала:
Я хочу тебя… Нара Шикамару… — И вместе с ним бросилась в бездну.
Он навалился на нее всей своей тяжестью. В мире остались только его губы и поцелуи, его руки и ласки. Темари почувствовала твердый символ его мужества. Прижавшись щекой к ее щеке, Шиноби прошептал…
Ты моя…
Она прижала его к себе изо всех сил…
Я люблю тебя, Шикамару…

Она повторила это через секунду, когда он вошел в ее нежное тело. Один толчок… и он оказался глубоко в ней. Она ощутила острую боль, но тут же всю ее залило пульсирующим жаром. Со стоном сожаления или наслаждения? — он стал двигаться, приподнимая ее бедра, стремясь заполнить ее собой…
Но почти так же быстро, как началось, все закончилось… Внезапно Шика вскрикнул и без сил рухнул на нее…
Темари провела рукой по его скользкой от пота спине и почувствовала, как он весь дрожит. Она лежала с закрытыми глазами и не понимала, почему по лицу текут слезы. От боли или обиды? Нет, это ей даже на ум не приходило. От разочарования в нем? Нет…
Темари не отпускала его, пока их дыхание не выровнялось, а напряженные мышцы не расслабились. Но и тогда она не могла найти причины своих слез. Шикамару лег рядом на бок и привлек ее к себе. Он пробормотал какие-то извинения, поцеловал ее волосы и через мгновение уже спал. Они лежали на скомканном одеяле, омываемым серебряным светом луны. И тогда она поняла, почему плачет.
Он смысл ее жизни, и нет ничего, дороже любви…
Судьба. Боже, им было судьбой предрешено быть вместе.
И судьбой же им предрешена разлука. Может, на их пути станет смерть, а может, время. А если ненависть, которую она знала, он почувствует к ней, когда утром его голова станет ясной?
Роняя безмолвные слезы, она теснее прижалась к нему, стараясь продлить ощущение полноты и счастья, которое испытывала в первый раз в жизни. Неужели, и в последний?