Дейдара тем временем проворачивал ручку крана, усиливая напор воды. Он с удовольствием подставлял свое загорелое тело под горячие упругие струи, позволяя им смывать с себя дорожную пыль и недосып, отчетливо проявлявшийся в виде темных кругов у него под глазами.
Через двадцать минут он уже покинул душевую, но и этого времени было достаточно, чтобы ощущалась приятная бодрящая свежесть, а с тела пропали раздражающие запахи пота и полыни, в зарослях которой он неосмотрительно прилег днем. Сасори нашел его тогда очень быстро и, отчего-то сильно разозлившись, отпинал, сохраняя на лице безразличное выражение.
Облачившись в длинный пушистый халат, чья белизна так и резала глаза, Дейдара вернулся в номер, где его поджидал сюрприз в виде вольготно растянувшегося на кровати кукольника. К удивлению Дейдары Сасори был не в фирменном плаще Акацки, который он обычно носил не снимая, но зато с огромным удовольствием - а в явно «одолженной» у кого-то из постояльцев зеленой футболке, которая была ему велика размера на три.
- Чего так долго? Я уже начал думать, что ты утонул, - сказал Сасори, переводя взгляд на Дейдару и внимательно сканируя его мокрые светлые волосы, с которых на пол падали тяжелые капли, расширившиеся от попавшей в глаза воды зрачки, пушистый халат и босые ноги.
- Какая забота с Вашей стороны, ммм! Вам что-то нужно?
- Да.
- И что же?
- Ты.
Акасуна что, перегрелся? Клея нанюхался? Или начал сходить с ума в обществе своих марионеток? Обычно от напарника Дейдара слышал лишь фразы типа «Брысь!», что в очередной раз доказывало, что Сасори относится к подрывнику не более лояльно, чем к воровитой кошке. В любом случае, такими обстоятельствами пренебрегать не стоит. Дейдара уселся рядом с напарником и широко улыбнулся, демонстрируя белые ровные зубы, явно не нуждавшиеся в помощи стоматолога.
- Я к вашим услугам.
- А если мне хочется сделать из тебя марионетку, ты тоже будешь к моим услугам?.. И не надо хмуриться и тянуться к сумке с глиной. Я пришел попросить прощения за то, что отпинал тебя сегодня днем.
Сасори? Извиниться? Каждая фраза кукольника сегодня рождала множество вопросов, но не давала ни одного ответа. А Дейдара терпеть не мог, когда что-то оставалось непонятным, сразу же возникало чувство неудовлетворенности, недовольства собой.
А Сасори мысленно аплодировал себе. Как он тонко все рассчитал! Сейчас глупый напарник выбит из привычной для него колеи и теряется в догадках: что же произошло с кукольником? Сейчас он скажет что-нибудь грубое…
- Идите к черту, данна, да, - буркнул подрывник, нервно покусывая губы. – Так пойдете или Вам дорогу показать?
- Будем считать, что извинения приняты. И тебе спокойной ночи.
И Сасори оставил Дейдару наедине с вопросами и бабочками, порхавшими у того в голове. Ответы подрывник должен будет найти не раньше чем через неделю, когда наступит завершающая стадия той маленькой игры, в которой Дейдара оказался одной из пешек, невольно поставив на кон свои чувства к Сасори.
Идею о «небольшом недельном перерыве, который простимулирует членов организации и зарядит их новой порцией энтузиазма для поисков Джинчуурики» Лидеру подкинул никто иной, как коварный аки змей Мадара, преследовавший свои низкие цели. Но даже Пейн с его Риннеганом не смог догадаться, какую подлость на этот раз задумал неукротимый Учиха, и какие черные тучи сгущаются над головой Дейдары…
Следующие три дня Мадара заставлял Сасори дарить Дейдаре разные милые пустяки: мешочек дорогой глины, букет потрясающих мелких белых хризантем, одну из которых Мадара галантно вручил Акасуне (тот усмехнулся, но презент принял), красивые стихотворения (которые Учиха бесстыдно переписал из томика японской поэзии, внося лишь небольшие поправки) и многое другое. Каждое утро приходилось Сасори носить подрывнику данго в постель и говорить, что это все ничего не значит, чтобы заставить того пребывать в сомнениях.
С помощью осточертевшей личины идиота Тоби Мадара с удовольствием отмечал, что Дейдара постоянно кидает на кукольника полные нежности взгляды, улыбается, когда их взгляды пересекаются.

Перед гостиницей, расположившейся в небольшом отдалении от самого городка, где остановились парни, разрослись вишни и сливы, чьим цветочным ароматом сейчас наслаждались Дейдара и Тоби. Сасори, в виду того, что он деревянный, что-то привинчивал к очередной «карманной» марионетке. Все трое устроились на одной из лавочек, жавшихся по краям широкой дороги из желтого кирпича, ведущей вглубь парка.
Вообще-то Мадара любил наблюдать, как Сасори вносил изменения в готовых кукол: открывал ящичек с инструментами и со странным маньячным блеском в глазах перебирал ножи, скальпели и отвертки, решая, что же лучше использовать для его задумки. Но сегодня Учихе бездействие кукольника категорически не нравилось, поэтому он вскочил с лавочки и завел:
- Сенпай, пойдемте купаться! В отеле хороший большой бассейн! Тоби там нравится!
- Иди один, - явно подражая Сасори, ответил Дейдара и спихнул незадачливого Тоби с лавочки, отчего тот пропахал своей маской дорогу. Поднявшись на ноги, Тоби грустно вздохнул и, сгорбившись, побрел к отелю.
А Дейдара, поджидая, пока кукольник завершит работы, увлекся созданием новых глиняных фигурок. Раньше он специализировался на птичках и паучках, но в этот раз он решил поэкспериментировать и создать собак, обладающих обонянием. Мало ли когда пригодятся.
- Вроде неплохо получилось, - чуть позже сказал Акасуна, спрятав свиток со «шпионкой». Пододвинувшись к Дейдаре поближе, он спросил. - Почему именно собаки?
- Собаки - верные друзья, не предатели, чем выгодно отличаются от людей, – и, закончив пятую по счету собачку со смешными большими ушами, он вытер от глины руки.
Сасори знал, что он сам вскоре предаст романтически настроенного подрывника, но не чувствовал вины. Чувства в нем вспыхнули очень давно, вспыхнули ярко и обжигающе, терзая юную тогда еще душу, а после - банально перегорели, оставив на память о себе воспоминания. - Данна, три дня назад…
- Ты нагло посмел нахамить мне.
- Сейчас еще больше обнаглею, да!
Он притянул кукольника к себе, уложив его голову к себе на колени. Волосы Сасори, от падающих прямо на них солнечных лучей, казались еще краснее, чем обычно. И он не противился действиям подрывника, разлегшись на лавочке и натягивая на лицо мечтательную улыбку, от вида которой у Дейдары потеплело в груди. Никогда Сасори так не улыбался, словно это был не он, а мечтающий о прекрасной принцессе пятнадцатилетний мальчишка.
Пальцы подрывника робко скользнули к волосам Акасуны, начиная ласково перебирать их, заплетая отдельные пряди в косички и тут же распуская их. Дейдара любовался кукольником, от которого пахло смазочным маслом и деревянной стружкой.
Акасуна прикрыл глаза, чтобы не видеть надоевшую мордочку подрывника. Он чувствовал, что в ближайшие лет десять будет питать отвращение не только к взрывам, но и к длинным светлым волосам.
Сегодня, по гениальному замыслу Мадары, кукольник должен был поцеловать Дейдару, но поскольку ему этого ну просто оооочень не хотелось, его изобретательный мозг подсказал один хитрый ход.
Сасори чмокнул пальцы своей правой руки, что сделал с удовольствием, и коснулся ими губ Дейдары, имитируя этим воздушный поцелуй. Затем добавил в улыбку еще с полкило мечтательности и провел языком по нижней губе – и все это, не открывая глаз.
- Я Вас люблю, - повинуясь какому-то порыву, сказал Дейдара.
- Взаимно, - придав голосу влюбленные интонации, торопливо ответил Сасори. Такого быстрого признания он не ожидал. Этот хитрый расчетливый гений терпеть не мог говорить «люблю», ибо оно, на его взгляд, отдавало какой-то пошлостью. Или он просто не умел любить?..
Мадара, наблюдавший за этой картиной из окна своего номера, расхохотался. От Сасори аж за три версты веяло фальшью. И только глупец Дейдара мог принять все это за чистую монету! Он просто не видел настоящего Сасори…

Если бы Дейдара надумал прийти этой ночью к кукольнику, то услышал бы интересный диалог.
- Он мне в любви признался.
- Шутишь?!
- Если бы…
- А ты что?
- Сказал, что это взаимно.
- Деревяшка. Отвечать «взаимно» на фразу «я тебя люблю» так же глупо, как рыбачить в ванной!
- И что делать? На коленях серенаду спеть?
- Типа того. Ну ты же умный, сообразишь.
Но Дейдара крепко спал, видя во сне себя и Сасори, вернувшего себе такое желанное подрывником человеческое тело, летящих на птичке Дейдары к линии горизонта, над которой ярко сияло недавно взошедшее солнце, освещая их теплым светом. Глупый, конечно, сон, но Дейдара все равно радостно улыбался…

К своему несчастью Акасуне пришлось целоваться с Дейдарой и делать вид, что упорно не понимает намеков о возврате человеческого тела. А также - постоянно дарить подрывнику стихи, которые «сочинял» вошедший во вкус Мадара. «Ничто так не растопит его сердце, как лирика!», - уверенно говорил Учиха, протягивая кукольнику очередной стих.
Надо отметить, что подрывник по-детски радовался стихам. Он прятал их в своей сумке с глиной, с которой практически не расставался, а вечерами перечитывал.
На исходе пятого дня Акасуна закончил шлифовать свою самую любимую марионетку, носившую до сих пор часто вспоминаемое кукольниками песка имя - Сасори. Потом натянул штаны и так и невозвращенную хозяину футболку и отправился к Дейдаре, сделав это довольно оригинально – через окно.
Увиденное его впечатлило: подрывник сидел на кровати с закрытыми глазами, его правая рука, активно помогая себе языком, ласкала возбужденную плоть (отчего Сасори невольно вспомнились страстные, полные безумства ночи с Мадарой), а губы томно шептали:
- Сасори…
Акасуне захотелось пустить в дело свой канат - отшлепать им Дейдару так, чтобы на его попке остались красные полосы, а потом направить канат меж ягодиц к заветному отверстию… Вот тут он задумался: снимать ли с каната железный наконечник или же нет?..
А тем временем по ладоням подрывника уже стекала теплая сперма.
- Сасори, - в последний раз шепнул тот, все еще не открывая глаз.
- Такие вещи делаешь – и без меня, - с явным сожалением сказал Акасуна и спрыгнул с подоконника.
Напарник резко открыл глаза и вытер руку о покрывало. Затем сладко улыбнулся.
- А я тут о Вас думал, да.
- А можешь подумать еще раз?
- Потом как-нибудь, данна, ммм.
- Я тебе покажу потом!
И Сасори повалил Дейдару на кровать, едва сдерживаясь, чтобы не засадить канат ему в задницу.

- Что ты хотел сделать? - лицо Мадары выражало крайнюю степень удивления. Он так сильно сжал плечи Сасори, что побелели костяшки пальцев. И кукольник машинально отметил, что в голосе Учихи прозвучала ревность.
- Ну хотел и хотел. Тебя бы тоже от такого зрелища в астрал унесло.
- Деревяшка ты моя упрямая…
Мадара отпустил Сасори и нервно начал измерять размашистыми шагами комнату, пытаясь собраться с мыслями и придумать что-нибудь еще. Однако в голове упорно стояла описанная Акасуной картина с канатом и подрывником. Черт!
- Ну а дальше что было?
- Целовались, - кисло ответил Сасори. – И я его попросил мне суставы смазать.
- Он не отказал?!
- Представь себе, нет. Вечером зайдет.
- Удачной смазки.
И Мадара, не удержавшись, погладил Сасори по щеке.

Смазочное масло пахло бензином и еще чем-то довольно противным. На ощупь оно было не лучше.
- Что ты смотришь на это масло, как на Цучикаге? Я уже смазал все сам.
- Ну и хорошо, ммм.
Однако Акасуна заметил, что щеки у подрывника сильно покраснели, словно у того поднялась температура.
Сасори спустил бандану подрывника ему на шею и, приподнявшись на цыпочки, потрогал губами его лоб. Чисто символически, чтобы изобразить заботу и волнение.
- Данна, да я в порядке. Просто бежал быстро к Вам, да.
- Долго же ты бежал…
- Да сначала Тоби привязался… - начал привычно жаловаться Дейдара, плюхаясь на кровать кукольника.
Сам Сасори, невнимательно слушая возмущенную речь, продолжал сверлить взглядом то место, где только что стоял подрывник. Глупая идея поиметь Дейдару канатом потеряла свою привлекательность, и сейчас Акасуна хотел лишь одного: остаться наедине со своими марионетками.
Близился к концу последний день игры, а он все медлил с раскрытием карт. И явно избегал Мадару, который безуспешно носился по гостинице и ее окрестностям, высматривая и его, и подрывника.
«Своевольная деревяшка! – бесился Учиха, в очередной раз вернувшись в свой номер. – Он что, решил лишить меня удовольствия увидеть реакцию Дейдары? Или влюбился?.. Хотя это точно нет, Сасори не меньше моего хочет, чтобы его глупый напарничек подорвал сам себя!»
А Акасуна и его напарничек расстелили на горячей черепице одной из городских крыш «одолженное» в гостинице зеленое – в тон футболки Сасори – покрывало и, лежа на животе, смотрели, как город готовится ко сну. Вот закрываются магазинчики и кафе. Вот усталые работники идут домой, где их встречает радостный собачий лай, детский хохот и запах чего-то вкусного.
Лучшего момента для признания и представить себе было нельзя. И кукольник, внимательно глядя на Дейдару, принялся вываливать на него ошеломляющую информацию, утаивая, что эту игру задумал не он один. Однако и того, что он сказал, было достаточно.
- Значит, все было ложью… - Голос Дейдары прозвучал с опозданием, зато на удивление ровно. Небольшой задержки с ответом ему хватило, чтобы замести осколки своего сердца в угол и быстро поставить на его место точную копию. Времени склеивать осколки не было. Желания тоже.
- Конечно, - спокойно подтвердил Сасори и нанес решающий удар. - Ты сам говорил, что искусство мимолетно и непостоянно, так почему же твоя любовь должна быть иной? Поплачешь и перестанешь.
Это был запрещенный прием, но Акасуну никогда не заботили такие глупости. И вот уже лицо подрывника исказилось, словно его телом завладел демон.
Увернувшись от руки напарника, Сасори отскочил в сторону. Кулак впечатался в крышу. Хрустнула черепица.
- Сволочь…
Они шепнули это одновременно, только один шептал искренне, ненавидяще сверкая глазами, а другой проронил едва слышно, словно далось ему это слово нелегко.
Пожав плечами, Сасори легко спрыгнул с крыши и поспешил к гостинице.
Дейдара остался избивать ни в чем неповинную черепицу, безостановочно повторяя:
- Сволочь, ну какая же ты сволочь…
Он не сумел приручить кукольника, просто глупо доверился ему, сыграл с ним в любовь и потерпел поражение. Или же еще не все потеряно?..

Ночную тишину прорезал безумный вопль:
- КАЦ!!!
Это был самый мощный взрыв, который когда-либо видел Сасори. Казалось, что его создатель вложил в него всю свою душу. Яркое зарево ослепило всю округу. В воздух взметнулись чудом уцелевшие камни, осколки черепицы, капли крови и ветки деревьев. Мощной ударной волной выбило все окна и двери в радиусе пятисот метров. Воздух же раскалился до невероятно высокой температуры. И от этого над городом повисло белое паровое облако, образовавшееся в результате испарения воды.
В живых осталась небольшая часть посетителей гостиницы, а городок, еще недавно весело шумевший, был стерт с лица земли. На его месте теперь зияла огромная воронка, в некоторых местах которой еще полыхал огонь…
Сасори вызвался помочь команде спасателей, хотя знал, что все, что они сейчас найдут - это обгоревшие до черноты кости да головешки. Вслед за ними в путь отправились медики и команда рабочих, которые должны были очистить территорию, чтобы когда-нибудь возвести на этом месте новый городок.
И предчувствие не обмануло Акасуну: под его ногами что-то треснуло. Он нагнулся и вытащил из обильно пересыпанной пеплом земли железное обуглившееся колечко, на котором раньше можно было разглядеть кандзи – «голубой»…
Оттерев находку от золы, он засунул ее в карман и поспешил на помощь спасателям, пытавшимся потушить внезапно разъярившийся огонь.
Сейчас он осознал, что игра закончилась, так и не принеся ему феерической радости от того, что он сумел вдоволь посмеяться над Дейдарой.
Игра окончена.
Он не выиграл, но и не проиграл.
Игра просто окончена.
Теперь его напарником станет Тоби.