Неизвестный спокойно обошёл кровать, сложил какие-то печати и приложил ладонь к ране девушки. В руке клубилась тёмно-зеленая чакра. Порез на шее моментально затянулся, и кровь испарилась. Человек самодовольно ухмыльнулся и убрал руку. Шаг назад, серия неизвестных печатей. Вокруг шиноби закрутился вихрь чёрной чакры, которая сконцентрировалась в руках и изменила свой оттенок на цвет расплавленного серебра. Руки человека остановились в паре сантиметров от тела девушки.
- Структура Ин-Янь: Открытие печати!
Комнату озарила вспышка света. Сакура вскрикнула и сжалась в комок. На её теле стали проступать печати. В некоторых местах эти татуировки прожигали лёгкую пижаму, которая состояла из топика и шорт. По лицу девушки катились капельки пота, влажные волосы прилипли к вискам. Через несколько минут всё её тело, кроме лица, было покрыто иероглифами, рунами, рисунками и другими символами. Все эти печати должны были сдерживать силу и чакру юной куноичи. Шиноби скользнул взглядом по телу Сакуры. И тут его взгляд приковала к себе татуировка в виде змеи. Печать было выполнена чёрным, только глаза с вертикальными зрачками имели мутно-зелёный цвет. Змея обвивала руку девушки от локтя, оборачивалась один раз вокруг шеи, и её голова покоилась на плече другой руки.
«А вот и малая печать подавления чакры стихий…» - подумал неизвестный.
Человек сложил руками две странных фигуры, приложил ладонь правой руки к татуировке, а левой продолжал держать печать небесного дракона.
- Техника Ин! Чёрная чакра: Снятие!
Куноичи ощутила прилив страха, дикого отчаяния, но всё равно не очнулась. Змея слабо засветилась, моргнула и мягко скользнула на руку державшего печати человека, прошипев:
- Здравствуйте, хозяин.
- Давно не виделись, Цирцея, - также на змеином языке ответил человек. - Техники Янь: Очищение душ! Структура Чакры стихий: Скрытие печатей!
Шиноби сложил ладони вместе и змея, до этого покоившаяся на его руке стала медленно исчезать. Когда последние линии пропали, на руке остался красный след, как от ожога, а у Сакуры снова стали невидимыми все татуировки.
«Девочка сможет использовать хотя бы один процент своей силы».
Неизвестный переложил девушку с края на середину кровати и накрыл лёгким покрывалом. Затем он кинул что-то на тумбочку и прыгнул на подоконник. Короткий чёрный плащ полетел по улице, уносимый ветром. Под плащом оказались сложенные перепончатые крылья. Незнакомец расправил их и обернулся:
«Она такая же красивая, как и её мать…».
Вспомнив мать Сакуры, незнакомый шиноби улыбнулся. Именно улыбнулся, а не ухмыльнулся, и тихо сказал:
- Не прощаюсь…
Сразу после этих слов он выпрыгнул из окна и растворился в пелене дождя.
Из-за леса медленно выплыл солнечный диск и отправился в своё обычное путешествие по небу. Нахальные утренние зайчики скакали по окнам и будили жителей Конохи.
В кабинете главы деревни к тому времени уже кипела жизнь. Абсолютно трезвая (!) хокаге сидела за столом с горой бумаг, сцепив руки в замок и положив на них подбородок, и задумчиво смотрела на развалившегося в кресле человека. Весь вид Тсунаде говорил о том, что она крайне озадачена. Из задумчивости её вывел приятный мужской баритон.
- Тсунаде, я, конечно, понимаю, как трудно тебе принять нужное решение, но времени осталось совсем мало! Ещё неделя и весь план полетит коту под хвост!
- Я знаю! Но ведь и ты должен меня понять! Она моя ученица! Как я могу вот так просто распоряжаться её жизнью?!
Молодой человек, сидящий перед ней, был одет в длинный дорожный плащ с капюшоном. Красная вышивка по краю говорила о том, что он из знатной семьи или занимает высокое положение в обществе. У него были приятные черты лица и спортивное телосложение. Спокойные черные глаза в упор смотрели на хокаге, но после её последней фразы устало закатились. Вздох, в котором чувствовалась покорность судьбе, и поза, в которой был виден риторический вопрос «За что мне приходится возиться с таким непрошибаемым и упёртым человеком?» окончательно вывели главу деревни из себя. Но как только она открыла рот, чтобы начать возмущаться пренебрежением к собственной персоне, как ониксовые глаза снова упёрлись ей в лицо. От этого взгляда Тсунаде слегка поёжилась и, захлопнув рот, плюхнулась обратно в кресло, скрестив руки на груди.
Минуты две они молча играли в гляделки, после чего хокаге отвела взгляд, признавая своё поражение.
- Кстати, я давно хотела узнать побольше про крылья… Ты мне не поможешь? - женщина состроила кавайные глазки.
- Нет. Ты отказываешься мне помочь, и я плачу той же монетой. И не делай такие глаза! Я на свои же уловки не попадаюсь.
- Ладно… А я, в общем то, и не надеялась. Дай мне ещё два дня на раздумья, и я дам ответ.
- Сутки.
- Но...
- Не больше. Я покину Коноху через две ночи.
- А…
- Без вариантов!
- Ну и ладно!
Тсунаде изобразила что обиделась, хотя у неё просто не осталось эмоций. Её собеседник встал и надкусил подушечку большого пальца. В этот момент хокаге заметила белые клыки, которые были намного длиннее и острее, чем у обычного человека. Мысленно она содрогнулась, но быстро успокоила себя тем, что это её друг, и нападать он не будет.
За это время молодой человек сложил печати и выполнил технику призыва. В клубах дыма появился крупный чёрный ворон. Он посмотрел на всех своими чёрными бусинами глаз и, взлетев, приземлился на плечо призывавшего.
- Когда определишься с решением – отправь ворона ко мне. Точнее просто выпусти в окно. Он меня найдёт. Кстати, он постоянно говорит, но я думаю, ты сможешь его заткнуть.
Ворон обиженно каркнул, но на него не обратили внимания.
- А если я не определюсь за это время? - прищурившись, спросила глава деревни.
- Тогда я сам зайду.
- Я не хочу решать за Сакуру…
- А тебе и не придётся. Вопрос заключается в том, поможешь ты или нет. Остальное решит сама Сакура.
- Ладно. Я решила.
- И?
- Я помогу.
- Вот и хорошо… Люпен!
Ворон, успевший оккупировать стол хокаге, обиженно выругался, и, оставив на память кучку помёта, перелетел на плечо собеседника хокаге.
- Бабуля Тсунаде... сама, - язвительно добавил суффикс ворон, - был рад встрече.
Парень поморщился и щёлкнул птице по клюву. Ворон выразительно посмотрел на хозяина и заорал:
- А я и здесь молчать не буду!
- А ну заткнись, комок грязных перьев, а не то поджарю! - возмутилась Тсунаде.
- Молчи, Люпен! Иначе реально на сковородке окажешься!
Ворон захлопнул клюв и нахохлился.
- Нам уже пора. Тсунаде, я не прощаюсь.
И её собеседник исчез в лёгком порыве ветра.