— Ты сделаешь это, Орихиме-чан! – спорить с рыжеволосой шинигами было бесполезно. Это Орихиме поняла ещё на первой минуте спора, а окончательно удостоверилась минуте на двенадцатой, когда Рангику надоело выслушивать робкие вяки Иное и она окончательно психанула. Но Орихиме на то была и Орихиме – со своими детскими глупыми фразочками и упорством осла, которому баран сказал, что он корова. Она отнекивалась до последнего – до того момента, как Мацумото кинула в неё помидором. Это был прекрасный крученый, однако пас Иное приняла на свою любимую синюю футболку с пегасом. И огромное красное пятно расползлось как раз по большой пегасьей морде. Пришлось согласиться и пойти переодеваться – помидоров на столе было ещё много. Рангику была довольна – она давно хотела развлечь себя и довести до смущения своего капитана – а если сделать это чужими руками, то… Мацумото противно захихикала. — А может не нужно, Рангику-сан? – робко поинтересовалась Орихиме, уже переодевшись, в последней надежде всё переиграть. Как известно, надежда умирает последней, однако в этом случае она застрелилась ещё до рождения Генрюсая. То есть давно. Оооочень давно. — Нужно, Орихиме, ещё как нужно, — если бы Гин сейчас увидел свою дорогую Мацумото, он бы удавился от зависти – ухмылочка Рангику превосходила его коронную ухмылку раз эдак в двести. И раздражала тоже раз в двести сильнее. — Слушай внимательно. Сначала ты… — голос Рангику перешёл на пакостный шёпот, а цвет лица Орихиме превзошёл помидоры в вазочке. Вечер обещал быть весёлым.
Орихиме-таки поднялась на крышу, и даже не навернулась с лестницы, что уже было невероятно. — Тоширо-кун! – позвала она. Однако мысленно порадоваться своей гибкости она не успела – когда Хицугая обернулся, она едва не свалилась – таким злым у него было лицо. Однако, увидев Орихиме, черты его лица смягчились, и Орихиме устояла. — Что ты хотела? – спросил он, отворачиваясь. Орихиме жутко, до боли в глазах захотелось ответить «тебя», а потом начать смеяться, как полоумной, но она всё же передумала. Подошла и села рядом с Хицугаей, и молча уставилась в небо. — Я очень сильно люблю смотреть на звёзды. Наверное, я им уже надоела, — сказала она тихо, придвигаясь ближе. Их ноги соприкоснулись, а Тоширо почему-то смутился — ему захотелось стать маленьким и незаметным. Но он не отодвинулся. — Правда хорошая ночь, Тоширо-кун? – она придвинулась к нему близко-близко и немножечко отклонилась – в вырезе её белой футболки Тоширо с огромным смущением усмотрел грудь. И с ещё большим смущением осознал, что нагло пялится в её вырез. Хицугая отвёл глаза и с нарочитой небрежностью стал глазеть на небо. Однако мысли приходили такие похабные, что юноша почувствовал, как горят его щёки. Орихиме, видимо, заметила. -О чём ты думаешь, Тоширо-кун? – спросила она, мило улыбаясь. — А? О погоде, да... — Ты так мило краснеешь, когда думаешь о погоде... Тоширо мысленно чертыхнулся и улёгся на крышу. Орихиме зашевелила губами, подбирая слова. Конечно, она была хорошей девочкой, настолько хорошей, что даже в мыслях не употребляла матерных слов, но именно сейчас она кляла Рангику всеми мыслимыми и немыслимыми словами – смущать Тоширо для неё было… Чем-то откровенным, безумно интимным, чем-то таким, что будоражит кровь – это было так сладко и так остро одновременно, это было… — Иное? – прервал её мысли Тоширо. Девушка укоризненно посмотрела на него. — У меня имя есть – О-ри-хи-ме! – по слогам произнесла она. – Я не люблю, когда меня называют по фамилии, Тоширо-кун. Так все забывают, как меня на самом деле зовут. — Орихиме. Давай поговорим… о любви? – Тоширо чуть сквозь землю не провалился, когда до него дошло, что он сказал. Но Орихиме даже не заметила – заулыбалась, как маленькая. — Давай, Тоширо-кун! Я люблю пирожные с кремом, а ещё яблоки! А если соевым соусом – сверху… Ммм… — Орихиме, почему ты такая… безответственная? – спросил Хицугая, не смотря на неё. *** — Я? Безответственная? Нет, вовсе нет, Тоширо-кун. Просто я думаю — к черту умные вещи! Мне по возрасту положено творить глупости! – ответила она беззаботно.— А вот ты чересчур задумчивый, Тоширо-кун! – она нависла над ним – Тоширо стал таким красным, что даже помидорный пегас на кофточке Орихиме мог ему позавидовать. А что? Хицугае правда было стыдно – она была так близко – он чувствовал её мягкую грудь своей, рыжие прядки щекотали лицо, а губы были так рядом, только приподняться чуть-чуть, и можно было ощутить их мягкость – Орихиме их облизнула, и ей самой стало стыдно – помидорный румянец на её щеках очень даже подходил по цвету румянцу Хицугаи. Она наклонилась ниже – их лица были так близко – Тоширо подался вперёд, и, не отдавая себе отчёта в своих действиях, поцеловал рыжую девушку. Та ответила сразу, без колебаний, и, немного расслабившись, надавила на Тоширо грудью – нет, конечно, грудь Мацумото была внушительней и не зря вошла в его жизнь, но тут он испытал острое смущение и ни с чем не сравнимое чувство. Когда воздуха стало категорически не хватать, Орихиме чуть приподнялась и посмотрела в глаза мальчишки – вспомнила, что ей нужно было сделать. — Тоширо-кун… — произнесла она томно, мысленно сгорая со стыда. – Скажи мне, Тоширо-кун… Тоширо замер в предвкушении. — Скажи, Тоширо-кун… Ты ещё девственник? — ЧТООООООО???
А в доме напротив Мацумото, Ичиго, Ренджи и остальные рыдали от смеха. А вот Орихиме было не смешно.
Что там надо говорить? Я отрицаю? Да нет, не то. Ага, вот оно… — МАМА, Я ЖИТЬ ХОЧУ!!!
Сайт 