Главная » 2009»Ноябрь»17 » Такого не может быть...(13 глава. Проклятье. Часть 2. Такого не может быть...)
22:30
Такого не может быть...(13 глава. Проклятье. Часть 2. Такого не может быть...)
Верхушки деревьев отливали золотом в лучах заходящего солнца. Древние дубы и молодые вязы тихо перешептывались. Постепенно смолкали дневные птицы. В лесу просыпались ночные животные. Зажигались первые звезды. Тьма вступала во власть, чтобы потом отступить перед первыми лучами солнца. Итачи, наконец, остановился, и огляделся в поисках ночлега. Чуть-чуть подальше виднелась маленькая полянка, он направился туда. – Сходи за хворостом, а я пока сделаю нам шалаши, и заодно порублю дров. Я устало потащилась в лес. В голове вертелось столько вопросов, ответов на которые я не могла даже предположить. Голова раскалывалась от ядовитого пара, которого я надышалась во время схватки и от долгих раздумий, так ни к чему и не приведших. Через некоторое время я вернулась на поляну, где уже стояли два аккуратненьких шалаша. Вскоре уютно затрещал огонь, напоминая мне о доме. – Итачи, мы ведь больше не сможем вернуться? – Нет. Я преступник S-ранга. Ты после смерти Неджи тоже немалого. Ты – нукенин. Нужно просто с этим смириться. Меня охватила печаль. Захотелось разрыдаться и кинуться в Коноху, чтобы объяснить свои мотивы, но я сдержала этот порыв. Вряд ли мне кто-нибудь поверит. – Где же мы?.. То есть, если ты хочешь остаться со мной, ведь тебя все равно никто не ждет... Как впрочем, и меня. И если мы пойдем вместе – где мы будем жить? – запинаясь, проговорила я и отвела взгляд. – Я... – Я знаю ты, наверное, не хочешь. Я, в общем-то, и не надеялась... Ничего, я и сама как-нибудь выживу. Я ведь тебе только обуза, от меня никакого толку. Ты ведь... – Тен-Тен, – слегка прикрикнул Итачи, останавливая неудержимый поток слов, я смущенно опустила глаза, – В Акацки для меня путь заказан, в Коноху – тем более. Нужно держаться вместе. – Хорошо. Где мы будем жить? – Я пока не знаю. – Почему бы не в одном из лесов страны Огня? – Хм... Да, я знаю одно место. Этот лес находится вдоль северной границы Конохи, шиноби там почти не появляются. – Ты уверен? – Если и появятся – мы успеем спрятаться. – Рядом с Конохой... – в голову снова полезли грустные мысли. – У тебя остались там друзья? Они могли бы нам помочь. – Не думаю... Хината бы помогла, но Неджи был ее братом. Сам понимаешь. – Тогда мы не будем близко подходить к деревне. Сегодня заночуем здесь. – Хорошо. – Я немного помолчала, уставившись на огонь, потом вспомнила про рану Итачи. – Кстати, как твоя нога? – Немного лучше. Я нашел здесь целебные травы. – Тогда полечи и мое плечо. Пока догорал костер, мы сидели друг напротив друга и рассказывали о жизни. Точнее я рассказывала, а Итачи слушал. В забавные моменты я замечала, как подрагивают уголки его губ. Мы разошлись по шалашам, только когда догорел костер. Теперь будущее казалось мне намного светлее. Встали мы поздно, солнце уже поднялось довольно высоко. К вечеру пересекли границу страны Огня. Мы были все ближе к Конохе, к родному селению. Я так хотела снова пройти через главные ворота, пройтись по улицам, зайти в Ичираку Рамен. Сейчас это невозможно, да и вряд ли будет когда-то возможным. На следующий день мы стояли перед огромным лесом. Нам пришлось довольно долго идти, пока Итачи не вывел нас на полянку, не очень большую, но достаточную, чтобы вместить дом и несколько пристроек. – Это здесь. – тихо произнес Итачи. – Что здесь? Где мы будем жить? Всю оставшуюся жизнь в шалаше? – я критически оглядела поляну. – Я построю дом, а ты бы могла пока раздобыть нам одежду и еду. На северо-западе отсюда есть небольшое селение, сбегай туда. Я опустила взгляд на свой костюм и только сейчас заметила, какой он рваный, грязный и местами подпаленный. Селение, и правда, оказалось небольшим. Всего несколько десятков домов и маленький пирс. С центральной площади доносилась музыка и веселые голоса, наверное, отмечался какой-то праздник, что мне было только на руку. Я бесшумно пробралась в несколько домов, и забрала оттуда одежду, еду и другие полезные вещи. «Поверить не могу. Я – ворую». Я вернулась только к вечеру. Половина дома была завершена, а рядом стояли два шалаша. – Хм, неплохо! Такими темпами мы максимум через два дня будем спать под нормальной крышей. – Ты принесла одежду? – Да, но я не дам тебе ее одеть, пока не вымоешься! Тут есть где-нибудь озеро или любой другой источник воды? – Да. Он повел меня через лес, и минут через пять мы вышли к невероятно красивой поляне. Напротив нас возвышался обрыв, поросший разными травами, а сверху с грохотом и плеском низвергался водопад, образуя небольшое озеро. Я с открытым ртом подошла к воде. Она оказалась чистой и не очень холодной. Я, тут же, не снимая одежды, кинулась в воду, подняв каскады брызг. Итачи присел на берегу, наблюдая за мной с едва заметной улыбкой. Я радостно плавала, брызгалась, ныряла. Минут через пять я вспомнила про Учиху-старшего. – Эй, Учиха! Если ты хотя бы не окунешься, я не дам тебе одежду! – закричала я сердито. Он с ухмылкой поднялся и скинул рваный плащ Акацуки, а затем стянул футболку. Я невольно сглотнула, смотря на это зрелище. В голову полезли не совсем пристойные мысли, от которых мое лицо приобрело сочный красный оттенок. Итачи зашел по пояс, а потом нырнул. Вынырнул он прямо передо мной. Я опустила глаза к широкой груди и заметила капельку стекающую вниз. Снова покраснев, я опустилась в воду с головой, отгоняя наваждение. Тут у меня созрел коварный план. Я, все так же под водой, отплыла за спину Учихи, и неожиданно выпрыгнув из воды, повисла на нем, обхватив руками его шею, он не удержал равновесия и свалился в воду. К счастью я успела отцепиться и остаться на ногах. Я весело засмеялась, но не тут-то было. Под водой Учиха схватил меня за ноги и, резко дернув, опрокинул в воду. Я, отплевываясь, вынырнула. На его лице играла победная ухмылка. Я зло посмотрела на него, придумывая новый, не менее коварный, план, но мое внимание снова привлекла наглая капелька, медленно огибающая его ключицу. На этот раз оторвать взгляд было труднее. Я, почти не понимая, что делаю, потянула к ней руку. Медленно, миллиметр за миллиметром моя рука приближалась. «Черт! Что я делаю?!» - опомнившись, подумала я, и что бы как-то обосновать этот жест - резко толкнула Учиху в грудь, а сама весело смеясь, поплыла к середине озера. Еще долго я пыталась его достать, но все мои попытки заканчивались провалом. Он неизменно ловил меня в самый последний момент. Из воды я вылезла в скверном настроении. – Я думаю, мы достаточно помылись. – произнес Итачи, и направился к дому. – О да! Только почему-то твоя голова почти сухая, а с меня стекает в три ручья. – пробурчала я, и направилась следом. Вскоре мы были в чистой, сухой, и возможно даже новой, одежде. Солнце клонилось к закату. Я готовила ужин, а Итачи достраивал дом. Неожиданно ко мне в голову забрела мысль, что мы с ним похожи на семейную пару. «Господи, о чем я думаю? Да, мы сблизились, да, мы проживем оставшуюся жизнь вместе, но это вовсе не поводы для таких мыслей! Или поводы...» - я тряхнула головой, отгоняя ненужные думы. Во время ужина я все время ловила себя на мысли о том, как красиво ест Итачи. В конце концов, я так задумалась, что это привело к тому, что я, промахнувшись вилкой мимо рта, ткнула ее себе в ухо и выронила от неожиданности миску с овсянкой. – Черт! – воскликнула я, одной рукой держась за ухо, а второй пытаясь отряхнуть еду со штанов. Итачи лишь с ухмылкой смотрел на меня. – Что лыбишься? – заорала я. – Ты запачкала штаны в первый же день,- невозмутимо произнес он. – А сам-то! – оглядев его и не заметив ни одной пылинки, я буквально закипела от гнева. – Я чист. – Ах, ты! – воскликнула я и, перемахнув через костер, повалила его на спину, а содержимое миски вывалила ему на грудь, – Мог бы и пожалеть меня! – Теперь тебе придется стирать две вещи, – невозмутимо произнес он. – Я... убью... тебя! – каждое слово сопровождалось ударом, который Итачи постоянно останавливал. В конечном итоге я беспомощно взвыла, схватившись за голову. И только сейчас заметила, в какой двусмысленной позе мы находимся. Я сижу верхом на Итачи, он держит меня за руки и оба в чем-то белом (мы-то, конечно, знали, что это овсянка, но вот другие...). Я в который раз за сегодняшний день залилась краской и попыталась встать, но, посмотрев ему в глаза, сразу передумала. «Я должна это сделать... Ведь он мне нравится! Я должна... Я не повторю своей ошибки с Неджи. Больше я медлить не буду!» Я начала медленно приближаться, отмечая про себя каждый элемент его лица: длинные ресницы, слегка приоткрытые тонкие губы, прядь черных как смоль волос на лбу и гипнотизирующие черные глаза. Дыхание участилось. Мысли в голове беспорядочно метались. Я заметила тень удивления в его глазах. Почувствовала теплое дыхание, а потом... наши губы соприкоснулись, так нежно и неуверенно. Я почувствовала, как он отпустил мои запястья, и его руки заскользили по моей спине. От непередаваемых ощущений у меня закружилась голова, и по коже пробежали мурашки. Одну руку я запустила ему в волосы, а второй обвила шею. Наш поцелуй перерос в более страстный, языки переплетались в горячем танце. Мы резко перевернулись, не разрывая поцелуя. Теперь я оказалась снизу. Он ласкал каждый сантиметр моего тела, и, наконец, его рука остановилась на пуговице моей кофточки. Быстро, чуть ли не разрывая, он расстегнул ее. Я же не стала церемониться, и разодрала его футболку, тут же мои руки заскользили по его торсу, гладя накачанный пресс, плоскую грудь, сильные руки. С губ Итачи слетел тихий стон. В ответ он провел мокрую дорожку до моей груди, и нежно прикусил сосок. Я закусила нижнюю губу и выгнулась ему на встречу. Наконец наши штаны полетели в сторону, и я обхватила его бедра ногами. Все закончилось быстро, перед глазами у меня взорвались тысячи искр, и я почувствовала небывалое удовлетворение. Рядом без сил упал Итачи. Мы оба тяжело дышали. Я открыла глаза, и встретилась взглядом с черными глазами Итачи. Они излучали тепло, никогда раньше я не видела у него таких глаз. Исчез тот стальной блеск, холод, безразличие. На губах играла легкая улыбка, она оказалась настолько заразной, что я расхохоталась. «Боже, что я сделала. Окончательно потеряла от него разум. Наверное, именно так он смотрел когда-то на Саске...» – подумала я, кладя голову ему на плечо. Уже сквозь полудрему я подумала, что так и не сказала ему о своих чувствах. – Итачи. – шепотом позвала я, не открывая глаз. – Что? – так же тихо откликнулся он. – Знаешь... Я тебя люблю. –Я тоже люблю тебя, Тен-Тен... Тоже... Я улыбнулась, и, счастливая, ушла в царство Морфея. Утро. Я проснулась. Что за чувство? Открыла глаза: чья-то грудь. Так это был вовсе не сон?! Хотела встать, но почувствовала руку у себя на талии. «Боже, Боже, Боже! Такого не может быть! Это невозможно! Это лишь мои галлюцинации. Зачем... Зачем, спрашивается, я это затеяла? Для него я всего лишь девочка на одну ночь. Какая же я дура!» – я попыталась убрать руку Итачи. Он открыл глаза. – Итачи, извини за вчерашнее... Сама не понимаю, что на меня нашло. Больше такого не повторится. Извини. – затараторила я. Поцелуй. Легкий, почти невесомый, он унес мои мысли далеко за горизонт. – Я не сержусь, – тихо ответил Итачи с легкой улыбкой. – Этого не может быть... Я все еще сплю... Нет... Определенно не может... – бормотала я, рассеянно оглядываясь в поисках одежды. Мы довольно долго ходили вокруг поляны. Вещи были разбросаны в самых неожиданных местах. – Хм, придется идти в деревню за новой футболкой: эту уже никак не зашить, – смущенно хохотнув, заметила я. Когда я вернулась, дом был полностью готов, оставалось обставить его внутри. Выглядел он довольно симпатично, хоть и был построен «на скорую руку». Весьма вместительный. Внутри дом оказался разделен на четыре абсолютно одинаковые комнаты. Я тут же мысленно распределила, где будет кухня, гостиная и спальня. Пришлось идти в деревни, находящиеся на другом конце страны Огня, чтобы не вызвать подозрений. Дом был полностью обставлен только через месяц, а также доделан почти до совершенства: Итачи вырыл погреб, сделал камин, и беседку в «саду». Одним из теплых вечеров мы сидели у костра, как месяц назад, и вспоминали наши совместные приключения. Когда мы добрались до последней битвы с Кадомару, у меня словно что-то щелкнуло в голове. – Итачи, его слова... Что они значат? О каком проклятии он говорил? Учиха тяжело вздохнул. В его глазах появилась какая-то затаенная до этого момента боль. Он опустил глаза. – Это очень древнее дзюцу. О нем почти не вспоминают в наши дни, так как очень мало кому оно под силу. Я пытался его разучить, но ничего не вышло. Оно требует почти нечеловеческой концентрации и кучу чакры. – Ближе к делу! – с нетерпением воскликнула я. – В общем, я думаю, нам осталось жить года два, – на одном дыхании произнес он. Меня будто заклинило. Я лишь уставилась на Учиху. В голове эхом звучали его слова. Я не желала в это верить. Два года... Как мало... Особенно для меня. У меня было столько планов. Я даже надеялась когда-нибудь вернуться в Коноху, а теперь... Все рухнуло в одночасье, оставляя впереди лишь неясный силуэт старухи с косой. Итачи поднял на меня глаза, надеясь поймать мой взгляд. Я посмотрела на него растерянно. – П-почему ты раньше не сказал? – меня вдруг пробила дрожь. – Зачем? Ведь ты сама говорила, что будущее видится тебе очень светлым. Зачем мне его омрачать? – Твою мать! – вскричала я, ударив кулаком по земле. У меня в голове вдруг завертелась куча дел, и все очень важные, не терпящие промедления. Появилась невероятная жажда жизни. Прошел еще месяц. Я почти смирилась с мыслью о смерти. Жила одним днем. Радовалась тому, что есть сейчас. Я не смела, загадывать что-то на будущее – боялась не успеть. Многие из вдруг возникших дел я уже выполнила. Это были простые желания как то: еще раз увидеть свой дом, посмотреть, как вырос Наруто, сходить на могилку Неджи, и поесть рамена. Но главное так и не было выполнено. Я очень хотела увидеть Хинату, хотела рассказать ей, что со мной произошло. Итачи был категорически против. Кажется, он собирался прожить оставшуюся жизнь без приключений. Этой ночью я собиралась идти к ней. Учиха должен был уйти в одну из окраинных деревень, за новым диваном. С такой ношей он не скоро вернется. Я решила оставить ему записку, на случай если меня все-таки поймают. Взяла только свою катану. Я пробралась в деревню незамеченной и решила идти прямиком в особняк Хьюга. По дороге я заметила валяющуюся на земле газету. «Хм, свежая. Возьму. Узнаем хоть какие-то новости из внешнего мира». Я направилась дальше. Вот и дом Хинаты. Я тихо подкралась к углу, осторожно выглянула и... лицом к лицу столкнулась с чьими-то фиалковыми глазами. Быстро отпрыгнув, я обнажила катану, но тут же откинула ее в сторону. На меня смотрела моя лучшая подруга. – Боже, Хината, ты меня напугала! – воскликнула я, и хотела было подойти к ней. – Еще шаг, и я убью тебя. – жестко проговорила она. Я удивленно остановилась. – Что ты делаешь в Конохе? – Как видишь, пока стою, – спокойно ответила я, и увидев кинжалы в ее руках, торопливо прибавила, – и прежде чем ты меня порубишь на куски, хочу тебе сказать, что я пришла все объяснить. Хината недоверчиво посмотрела на меня. – Ты ведь хочешь узнать, как все было на самом деле? – Ладно, – сквозь зубы проговорила она. Я улыбнулась. – Выйдем за пределы деревни, а то я, знаешь ли, в розыске. Она неохотно направилась за мной. Вскоре мы стояли на одной из полян, которую Хьюга тщательно просканировала бьякуганом, опасаясь подставы, и, не найдя ничего подозрительного, уселась на траву. Я последовала ее примеру, и села рядом. Через час Хината сидела с открытым ртом, а я закончила свое повествование. – Такого не может быть... – тихо произнесла она. – Вот и я так же думаю, но, тем не менее, это случилось, и уже ничего не поделать. Хината замолчала, обдумывая информацию, так неожиданно свалившуюся на нее. Через несколько минут, впрочем, она снова заговорила: – А мы все опешили, когда увидели Саске, несшего мертвого Неджи. Он сказал, что мы никогда тебя больше не увидим, и что это ты убила его. – Так и есть, – с горечью в голосе произнесла я. – Не вини себя. Ты отправилась спасать дорогого тебе человека, и сейчас ты счастлива, не пошла бы – и всю оставшуюся жизнь корила себя за это. Я благодарно обняла ее. Мы разговаривали почти до рассвета. С первыми лучами солнца мы, наконец, поднялись с травы. Я чувствовала себя прекрасно, будто из меня выпустили весь пар. – Кстати, Хината, почему ты не напала на меня сразу? – удивленно спросила я. Хината мягко улыбнулась: – Потому, что ты была не одна. – То есть? – я недоуменно вскинула брови. – А ты разве не знаешь? Вас было двое: ты и твой ребенок. – она дотронулась до моего живота. Я застыла, не зная, что ответить. Хьюга звонко рассмеялась и, помахав мне рукой, побежала в деревню. Я не помнила, как дошла до дома. Все мысли были о последних словах Хинаты. «Как на это отреагирует Итачи? Он любит детей? Нужно будет делать детскую...» Через три дня пришел Итачи с диваном. Я прямо на пороге заявила: – Доигрались мы с тобой, Учиха! Он недоуменно поднял на меня взгляд. – Я беременна. Было весьма интересно наблюдать, сменявшие друг друга, выражения его лица: удивление, шок, радость и озабоченность, по всей видимости, за будущее. Потом он как-то странно посмотрел на меня и, подхватив на руки, понес в спальную. Мы лежали на кровати, пытаясь выровнять дыхание. – И что теперь? – тяжело дыша, спросила я. – Нужно посадить дерево. – Ты о чем? – я приподнялась на локтях и заглянула в его невозмутимое лицо. – Мужчина должен сделать три вещи в жизни: построить дом, посадить дерево и родить сына. – Ага. И кто все-таки будет рожать сына – ты или я? – я рассмеялась, и повалилась обратно на подушки. Весело визжа и заливаясь громким смехом, по зеленой траве бежал малыш. Он совсем недавно научился ходить, все колени у него были исцарапаны от падений, но это нисколько его не смущало. На краю поляны сидели я и Итачи. С того памятного дня прошло семнадцать месяцев. Я все время порывалась встать и помочь бэйбику подняться, но Учиха останавливал меня. Он не хотел, чтобы его сын вырос у маминой юбки. – Ему всего девять месяцев, а он уже облазил весь наш дом и, похоже, намеревается то же сделать с лесом, – весело смеясь над очередной выходкой крохи, сказала я. – Да. Времени остается все меньше. Я резко посерьезнела. – Сколько прошло? – Один год и семь месяцев. – Осталось так мало... – в горле застрял твердый ком, – каких-то пять месяцев. Что мы успеем? Кому мы его отдадим? – Конечно, Хинате с Наруто. – Да они прекрасно о нем позаботятся, – на глаза навернулись слезы, – по крайней мере, там его не достанет Саске. * * * Семнадцать месяцев назад. Вечер. Мы сидели дома, за окном лил дождь, но нам было все равно, перед нами уютно потрескивал камин, а на невысоком столике стояли две кружки горячего чаю. – Чуть не забыла, – воскликнула вдруг я, – я же принесла газету! Мы, наконец, узнаем свежие новости. Я достала из рюкзачка сложенную пополам газету и расправила ее. На первой же странице красовалась огромная фотография Саске, а под ней – небольшая статья о том, что на этой неделе Учиха снова сбежал из деревни, возможно, в поисках своего старшего брата. Я удивленно разглядывала статью. – Этот чертов Саске меня достал! Если он притащит свой зад сюда, я убью его, а потом найду того, кто его навел на нас и... и убью два раза! – гневно вскричала я. – Смотри, тут и про тебя есть, – произнес Итачи, успевший перевернуть страницу. Я тут же выхватила газету и стала жадно читать. «Нукенина B класса – Такахаши Тен-Тен, зверски убившую и изнасиловавшую своего молодого сокомандника Неджи Хьюга, видели в Суне! Как сообщают наши источники, она снова кого-то изнасиловала, убила, а потом надругалась над бедным пострадавшим. После всех вышеперечисленных действий куноичи скрылась в неизвестном направлении». Ниже красовалась весьма ужасная карикатура на меня. – Этот... – еле выдавила я, гнев мешал мне нормально говорить. – Этот репортеришка поплатится! Вот уж кого не помешало бы изнасиловать, убить, а потом надругаться над его бездыханным телом! Я вскочила на ноги и пулей вылетела на улицу. Итачи рванул за мной. – Я убью этого гаденыша! Он пожалеет, что родился на свет! [вырезано цензурой] – мой словесный поток на секунду был прерван Итачи, схватившим меня и потащившим обратно в дом. Я яростно извивалась, царапалась, брыкалась и продолжала орать. К счастью, ливень был достаточно сильным, и мои вопли не разносились дальше десяти метров. Вскоре я сидела, связанная по рукам и ногам, на одном из кресел, и бурчала проклятья. * * * Наше время. Малыш снова упал, но тут, же поднялся на ноги и продолжил носиться за бабочкой. – Слушай, а как мы его назовем? Ему уже почти год, а мы так и называем его «малыш». – Морио. – Очень подходящее для него имя, – рассмеялась я. * * * Молодая брюнетка стояла рядом со свечей – единственным источником света в этой комнате. В руках она держала кусок бумаги. Ее руки дрожали, а по щекам катились слезы. «Дорогие наши Хината и Наруто! Вы даже не представляете, сколько вы для нас значили! Если вы читаете это письмо, значит, нас уже нет в живых. Мы прожили эти два года только благодаря вам. Спасибо вам за все! Мы хотели бы попросить о последней услуге. Нашему сыну скоро полтора года – он так быстро растет! – мы можем оставить его вам на попечение? Все, что вам будет необходимо в этом нелегком деле, написано на отдельном листе в конверте. Все нужные вещи в нашем доме в комнате Морио. Недавно Итачи сражался с Саске. Я вытащила его после боя полуживым. За месяц он почти поправился, но не думаю, что еще есть время. Готовьтесь к битве. Саске узнал всю правду, и намерен уничтожить Коноху. Если он потребует Морио - отдайте. Учиха не причинит ему вреда. P.S. А вам бы пора завести собственных детей! Вон Итачи свою программу выполнил: построил дом, посадил дерево и вырастил сына... Жаль только не до конца. P.S.S Дом со всем его содержимым отдаем Морио. Навеки ваши, Итачи и Тен-Тен Учиха!» Куноичи сжала листок и повернулась к свертку. В нем лежал юный наследник клана Учиха. Она убрала покрывало с лица малютки, и легонько провела рукой по его щеке. Морио тут же проснулся, и посмотрел чисто Учиховским взглядом. – Ну, полная копия Итачи, – утерев слезы, прошептала она. * * * Закатные лучи солнца мягко золотили двух молодых людей, сидевших на лавочке и державшихся за руки. Они нежно скользили по их лицам. Это был их последний вечер здесь, последние вздохи, последний поцелуй. Шатенка подняла глаза к небу, в них отражалось солнце, превращая их из карих в золотистые. Повернулась к брюнету. Их взгляды пересеклись. Такие разные, такие странные, такие теплые и любящие. Приблизились. Мягко прикоснулись к губам друг друга. Последний вздох. Девушка положила голову на плечо мужчины. – Прощай... – прошептала она, и прикрыла глаза. Мужчина положил свою голову на ее, и тоже закрыл глаза. Последний луч скользнул по ним и рассыпал их тела в золотистую пыль. The End.
Сайт 