Новости смотрел и Лион, практически восстановившийся после ранения – пуля, на счастье не зацепила кость, ну а мышцы и кожа у него всегда затягивались быстро. Что ж вот и стало одним шрамом больше. Интересно, где сейчас Мария? Надо отдать должное – спрятаться им удалось мастерски, но другого и ожидать не стоило – стражи всегда были на полуавтономном режиме, а с учетом вечно существовавшего большого количества желающих с ними разделаться прятаться научились. Этим ужасающим Палачом мог быть только Пабло – у Хосе теперь достойный противник. Эти двое ненавидят друг друга. Лион вспомнил инцидент, произошедший года четыре назад, когда Пабло в ответ на оскорбление Хосе в адрес Сеньориты и её матери сломал сыну дона два ребра. Драчуны хранили молчание о причинах произошедшего, но случайно услышавший их разговор охранник все рассказал главе клана . Как там заявил Пабло – любому, оскорбившему Марию я просто сломаю шею, и он явно не шутил. Дон тогда встал на его сторону и даже устроил сыну взбучку, ну а последний затаил обиду. Лион всегда был в хороших отношениях с Пабло, обоим пришлось пройти через многое, и они это чувствовали. Испанец потерял родителей на границе совершеннолетия. Полиция покрутилась, завела какое-то дело, но так и не смогла найти виновников ДТП, где он потерял семью, в итоге дело закрыли.… Тогда его звали Лукасом. Пару лет поскитался по родственникам, но со своим непростым характером и возникшим озлоблением так нигде надолго и не задержался, еще несколько лет менял работы и съемные квартиры. Ему хотелось забыть все и начать жизнь с чистого листа. Бросать ему было нечего, и он совершил первый большой поступок в своей жизни, уйдя во Французский иностранный легион. Во Франции на какое-то время нашел душевный покой, полностью уйдя в тренировки. Годы, проведенные в Легионе, дали ему несгибаемый внутренний стержень и умение сдерживать эмоции, сохраняя при этом баланс и спокойствие. Прослужив восемь лет и дослужившись до офицерского звания, он снова начал вспоминать о прошлом, желание восстановить справедливость заставило уйти из семьи воинского братства. Под новым именем и с французским паспортом вернулся в Испанию. Веры в закон давно не было, но один из немногих оставшихся друзей детства назвал имя Педро Гонсалеса. Лион долго не думал, и на следующий день уже стоял на пороге особняка и просил о встрече с доном, а следом впервые за долгое время честно рассказывал о себе все без утайки и просил о помощи в обмен на что угодно. Дон сказал прийти через неделю. Лион узнал имя виновника и стал членом организации. Его месть стала последним самостоятельно принятым решением на убийство. Легион научил повиноваться, не обсуждая приказы, и это качество было незаменимо для организации. Лион понравился дону своей честностью и прямотой, и уже через год вошел в шестерку стражей и начал контролировать полицейских на службе организации. Самыми большими «друзьями» были Мендес и Маркес. Первого уже убрали и понятно кто. А вот, судя по теленовостям, подчиненный второго занимается делом Сеньориты, да и сам Маркес успел промелькнуть в кадре. Сейчас вопрос только в том, за кем из двоих надо следить, ожидая гостей. Капитана, довольно трусливого по своей природе, они навряд ли сейчас станут трогать, плюс того уже, вероятно, защищает не только полиция, но и люди Хосе, значит надо наблюдать за Эррерой. Вести, выбирая место встречи, они не будут, раньше с ним не встречались, его привычки неизвестны, значит, будут ждать дома, там и надо понаблюдать. Полиции после шума, поднятого телевизионщиками, приходилось несладко. Журналисты буквально висели на дверях, расспрашивая всех подряд хотя бы о теоретической возможности присутствия оборотней в их рядах. Приходилось проверять всех входящих с особой тщательностью. Один из этих писак в поисках эксклюзива проник не только в здание, но и в кабинет Эрреры, выдворяли его под громкие аплодисменты собратьев по разуму, скопившихся на улице. Начальство требовало результатов, ведь, наконец, появился живой свидетель – надо действовать. Допрос Санчеса принес больше разочарований, чем результатов. Репортер был явно негативно настроен по отношению к служителям закона. Как эта компания преступников может быть для него ближе, чем служители закона, призванные охранять население? Мария Гонсалес вообще ангел, сошедший с небес на землю, ей после всего пережитого надо давать медаль за проявленное мужество и ставить памятник на центральной площади. Ему разве что какой-то Палач не понравился, да и то приводит аргументы в пользу правильности и обоснованности! его действий. Кто у них там вообще собрался? Были стражи, теперь еще есть Палач, следующим, наверное, стоит ожидать судью. Фоторобота – ни одного, где был – неизвестно, единственно полезное – сеньориту Гонсалес защищают иностранцы. При этом возмущается – позор испанскому народу, что его гордая дочь вынуждена искать пристанище у иностранной банды, единственной проявившей благородство и порядочность в этой ситуации. Может, ему там мозги промыли? Беда в том, что этот болтун твердит это на всех каналах, посадить бы его на пару дней для острастки с уголовниками, может быть, запел бы совсем по-другому. Жаль нельзя этого сделать – получим еще одного мученика. Врет он, видел лицо этого Палача, но боится за свою жизнь. Судя по тому, что нам известно, этот тип не будет с ним церемониться, а просто пристрелит, и дело с концом. На допросе присутствовал даже сам капитан, но расколоть журналюгу не удалось, боится до чертиков. Похоже, Палач – русский, информаторы с улиц твердят в один голос, что Марию защищает русская мафия, плюс два контрольных выстрела в грудь и голову, убийства при помощи ножа, непривычная логика и последовательность действий. Таких противников лучше не иметь, навыки у них, как у профессиональных убийц. Сколько же у них людей? Много быть не должно, но, судя по нападению в Агилас, не менее семи – восьми, найти бы их логово, а оно, вероятно, где-то за пределами городов, иначе бы их уже обнаружили, вот только где? Искать их, что иголку в стоге сена, хотя и на иголку магнит находится. Шашлык удался, наконец, расслабились все. Напряжение последних дней отступило само по себе, первый раз можно было отвлечься и убрать руки с холодной стали оружейных стволов. Павел с Германом замочили мясо в испанском коллекционном хересе, найденном в погребе мотеля с добавлением лимона и лука. Испанцы, не привыкшие к подобной еде, сначала скептически посматривали на все это, но запахи, исходившие от румянившегося мяса, разжигали аппетит даже у самых стойких. В итоге добавку требовали все. Мария, не отличавшаяся в обычной жизни сверхблагородным воспитанием и мало соблюдавшая правила этикета, ела как и все с шампура, с завидным энтузиазмом работая челюстями. Павел внутренне улыбался – она молодец, таки умеет отвлечься и на какое-то время забыть о настоящем. Красота, чистый теплый воздух, солнышко на голубом небе, мелкая речушка, в которой игрались рыбешки, вот местность – с подножного корма жить можно, а в лесу, наверное, и подстрелить какую-то живность удастся. Народ развалился на земле, сытые желудки располагали к отдыху, испанцы потихоньку начинали засыпать; Иван, Герман и Цыган, более устойчивые к пищевой нагрузке, обсуждали достоинства и недостатки разных видов оружия, а Павел с Марией потихоньку отошли подальше в лесок. Анхель хотел последовать за ними, но мужчина отрицательно помотал головой, и страж снова раскинулся на теплой земле. - Слушай, хорошо то как, я даже захотела мирной жизни. - Мария полулежала, полусидела, прислонившись к дереву. - Когда она у нас с тобой будет? - Главное будет, и довольно скоро. Сама же знаешь, я бессмертен, мы вместе, значит, ты тоже переживешь все это. - Павел растянулся рядом с женщиной. - Мысли у тебя какие-то необычные. - А ты еще не забыл, что я женщина? - В голосе Марии была слышна непривычная грусть. - Обижаешь, я об этом каждую ночь вспоминаю, а днем ты у нас босс, или будущий дон, это уж как вам будет угодно. - Мужчина говорил с иронией, но чувствовал, что испанка решила серьезно поговорить, и на этот раз инициатива исходила от неё. - Тебя начало интересовать что-то кроме мести? - Да. Я хочу знать, что ты будешь делать после того, как все это закончится? - Вопрос, по правде, не ко времени. Если я нужен тебе в качестве Палача и как мужчина на ночь, то этого не будет, извини, но меня тогда, скорее всего, приютит твоя младшая сестренка, так на тебя похожая. - Она – не я. - На лице у Марии промелькнула обида. - Знаю, но, если мы уже сейчас говорим на эту тему, и, заметь, начал этот разговор не я, для семейной жизни она подходит больше, чем сидящая передо мной очаровательная сеньорита. В койке у нас, кстати, тоже полная идиллия. Другое дело, если тебе захотелось семьи, тогда я здесь, наверное, останусь, но в нашем союзе равноправие с правом решающего голоса у меня, ты можешь быть доном для кого угодно, но если у нас будет семья, то в ней главный я. - Ты предлагаешь мне измениться? - Да ничего я тебе не предлагаю, я тебя люблю не за бутерброды по утрам и постиранную одежду. Готовишь ты, если по-честному, отвратительно, и есть это могу только я, да и то потому, что мясо готов есть хоть сырым, хоть зажаренным до кирпича. Но я сам не ангел, и для стирки, готовки и прочего ты кого-нибудь найдешь, слуги или кто у вас там имеются. У меня в стране – это одно, а здесь ты – будущая донья, а я – главарь банды эмигрантов и местных преступников в бегах. Давай лучше поговорим об этом через какое-то время. Меня сейчас больше волнует, сколько наших людей доживет до этого. Но возвращаясь к предыдущей теме, для семьи нужны трое. - Он заметил мгновенно сузившиеся глаза Марии. - Успокойся, я имею в виду детей, надо же и о будущем когда-то подумать, кому наследство оставлять будешь? А сейчас я предлагаю прорепетировать процесс. - Неисправимый ты, но, мой милый Пабло, я тоже не против, а однозначно за. Через секунду их тела уже слились. На следующее утро Павел и Мария еще нежились в постели, да и время – только начало девятого. Хорхе ввалился в их комнату без стука, и был явно возбужден, принесла же его нелёгкая. - Включите телевизор. - Что случилось? - Павлу не хотелось вставать, а Мария, выругавшись по-русски, повернулась мягким местом к вошедшему и лицом к стене. - Драма, произошедшая этой ночью, вероятно, стоит в одном ряду с печальными событиями последних недель. В собственном доме варварски убит еще один представитель семьи Гонсалес – Педро. Среди погибших также его жена, двое детей, а также трое охранников из негосударственной службы охраны. Убитые буквально изрешечены пулями, в тело сеньора Педро выпустили не менее двух десятков пуль. К сожалению, внезапно возникшее засилье преступности не только не останавливается, но прогрессивно нарастает, уже ставшее привычным бессилие полиции возмущает всех налогоплательщиков… Симпатичная девушка с внешностью фотомодели, похоже, полностью прониклась важностью новости и сейчас перешла к привычному занятию – критике власти вообще и полиции в частности. - Черт, в этом же обвинят нас. - Мария поднялась и натягивала на себя первую попавшуюся одежду, не стесняясь не только Павла, но и отвернувшегося Хорхе. - Уже обвинили, теперь мы еще убиваем детей. - Павел тоже решил одеться. - Хорхе, все в курсе произошедшего? - Да. Внизу тоже есть телевизор. - Страж не одобрял особо не скрывавшиеся слишком частые, на его взгляд, физические удовольствия своего начальства и считал, что такая бурная страсть при сложившихся обстоятельствах неуместна. - Хорошо. - Выключи эту дрянь. - Павел давно не видел женщину в столь возбужденном состоянии. - Пабло, эти твари убили детей. Три недели назад я играла с племянницей, ей было всего четыре. Как он мог дать приказ убрать детей? Так теперь все будут считать зверьем не его, а нас. - Он убирал потенциальную угрозу для будущего своей семьи и заодно свидетелей преступления. Радуйся, что это сделал он, и тебе не пришлось отдать этот приказ, по крайней мере, одним грехом на душе меньше. Репутация у нас теперь еще та будет, ладно, не впервой, с другой стороны нас станут бояться еще больше. Ты же сама знаешь, что должна остаться лишь одна прямая линия, остальные ветви дерева придется отрубить. Детей, конечно, жалко, но это была неизбежность. - Я хочу сама убить его, он падаль, случайно родившаяся в нашей семье. Пабло, когда мы можем до него добраться? - Сначала двое других, а потом и он, иначе ты рискуешь просто развалить организацию. Извини, но придется подождать, - Павел тоже был возмущен произошедшим, но не показывал этого, надо сохранить трезвую голову и сдержать первый порыв Марии, иначе осложнения неизбежны. - Предлагаю навестить копов, этим делом, если я правильно помню, занимается некий Эррера, вот с ним и пообщаемся. Смерть очередного Гонсалеса добавила последнему головной боли, не вяжется она как-то в общую цепь событий, уж больно грязно сработано. Место преступления больше напоминало бойню. Убивали как мясники, стреляли во все, что движется, сделано больше сотни выстрелов, а хватило бы и двух десятков. Раньше такой топорности в действиях преступников не было, или же это кто-то другой, может, на самом деле начались разборки между братьями? От всех этих размышлений у полицейского уже болела голова, начальство молодцом, помогает, создана следственная группа. Толку от этих помощничков никакого, за полторы недели ни одной умной мысли, разве что ответственность теперь на всех делить, а не выгребать все самому. Пусть бы наш мудрый Маркес вылез из своего кабинета и показал на личном примере, как надо работать, а то уже даже перед камерами прыгать перестал, результата же нет, зато, если кого-то поймаем, мигом выскочит из ниоткуда. Хвала небесам, конец рабочего дня, можно и расслабиться. Эррера жил в собственном доме в пригороде Мадрида, все-таки тоже не из бедного рода, конечно, не такого, как Гонсалес, но довольно обеспеченного. Можно выбросить из головы работу, послушать мягкую классическую музыку, принять душ, да даже посмотреть телевизор, лишь бы не новости. - Я так понимаю, вы тот самый сеньор Эррера из Национальной полиции, который так хотел меня найти. Эррера едва не потерял дар речи. Включив свет, он обнаружил в гостиной гостей, ожидавших его в полной темноте, а ведь на замках никаких следов взлома, чисто сработали гады. Цыган действительно знал свое дело и вскрывал любые замки на раз. - Сеньорита Гонсалес, я ожидал увидеть вас где угодно, но только не у себя дома, могу я в честь такого события как хозяин предложить вам хотя бы чашку кофе? - Не можете, при попытке выйти я буду вынужден применить к вам физическое воздействие. - Акцент крепыша в маске выдавал иностранца, тот словно прочел немой вопрос в глазах Луиса. - Ваша догадка верна, я - Палач. - Благодарю за предложение, но вынуждена вам отказать, предлагаю поговорить о не совсем приятных событиях последнего времени. - Я с вами согласен, у меня к вам и вашему спутнику есть множество вопросов. - В жизни она еще красивее, чем на фото, а вот от этого Палача словно веет чем-то демоническим, они ждали меня в комнате вдвоем, его что не волнует, что я могу быть вооружен, или же он действительно настолько уверен в своей неуязвимости? Лицо закрыто маской, но глаза выдают первично примитивную, но хорошо сдерживаемую силу. Такое чувство, что он готов меня убить по одному слову сеньориты Гонсалес, но самое страшное, что это его, похоже, абсолютно не волнует. Надо быть предельно осторожным в словах и выражениях. Более неподходящей пары Эррера еще не видел. - Осторожно, комиссар, ты не у себя в участке и не ведешь допрос, а то ведь можно и повстречаться с Мендесом. - Хороших манер у него точно нет, ведет себя как уголовник с улицы. - Есть предложение, выгодное всем, тебе даже дадим время подумать и естественно заплатим в случае сотрудничества. - Я объясню более детально, - Мария поморщилась. Манера Пабло вести переговоры её ужасала, удивительно, как он вообще умудрялся получать результат. Мария предлагала работу за весьма хорошие деньги и гарантированное безбедное и счастливое будущее в обмен на оперативную информацию. Предложение было королевским и являло собой мечту любого продажного копа. Эррера не говорил ни да, ни нет, а Павла это начинало утомлять, он целых пятнадцать минут молчал и терпеливо слушал, как Мария объясняла, что они не при чем в последнем убийстве, да и в остальных тоже, что ему надо понять, что она жертва, и особо не усердствовать в своей деятельности и т. д. и т. п.. В итоге, так ни до чего и не договорились. - Что ж, у вас есть время подумать, вы все равно будете молчать о нашей встрече, в противном случае будет слишком много вопросов, да и сразу же возникнут подозрения. Для такого умного человека как вы решение очевидно, - Мария вышла из комнаты. - На раздумье неделя, а сейчас извини, но я не могу оставить даже теоретическую возможность организовать нам перехват. Не бойся, через часок ты придешь в себя, - Павел шагнул в сторону полицейского. На улице у Палача снова возникло ощущение, что за ним следят, также, как и когда они сюда приехали. Улица в это время уже практически пустынна, прохожих вблизи нет, но за несколькими живыми изгородями неподалеку действительно может кто-то прятаться. Надо поскорее отсюда смываться. За ними действительно следил Лион, решивший не обнаруживать себя сразу, на задании при обострившемся чувстве опасности могут всадить и пулю, не успев разобраться, тем более, там какие-то незнакомые ему бойцы, вероятно, это и есть русские. Лучше обнаружить себя на обратном пути. Наконец, можно будет отдохнуть, в группе и защититься легче, а одному в этих условиях и параноиком стать можно, уже от каждого шороха вздрагивать начал. - Что на этот раз? - Мария ждала его в машине. - Банальный сонный захват, поехали, пока он не очнулся, хотя я думаю, мы допускаем ошибку. Этот не пойдет на контакт. Он не дал положительного ответа и достаточно умен, чтобы сказать нам нет сразу, понимая, чем это может для него обернуться, плюс верит в долг и закон. Конечно, это твое дело, но я бы убрал его сразу – проблем меньше будет. Марию его слова не обрадовали, опять не удается наладить конфликт с копами, что с ними вообще происходит? Может надо не предлагать деньги, а начать использовать угрозы, дать добро Пабло влиять на них принципиально другим способом? Мысль, безусловно, имеет рациональное зерно, но тогда трупов точно добавится, а проблем и без этого выше крыши. Ладно, время расставит все по своим местам.
- За нами следят, не пойму, кто и как, но это точно, - Марии стало совсем невесело.
- Хорхе, поглядывай в зеркало заднего вида, сейчас узнаем, кто это. - Пабло проверил оружие. Выехав из города, они остановились, за ними следовала машина, выглядевшая такой же полуразвалюхой, как и их авто – седьмое чувство в очередной раз не обмануло. Лион, ехавший за ними, мысленно чертыхнулся, как они определили, что есть хвост, неужели начал терять навыки? "Хвала всем богам сразу, что сразу не сделали из машины и меня заодно настоящее решето, арсенала бы вполне хватило". Хорхе встретил бывшего легионера как брата, Пабло пожал руку, сказав, что он у него в долгу за Марию, даже сама сеньорита, казалось, расчувствовалась. Да и сам Лион был готов едва ли не пустить слезу, наконец, он среди своих, а, в его случае, значит и дома. В мотеле стражи расспрашивали его обо всем, что он пережил за последние дни, как ушел от погони, где прятался, что слышал, заодно рассказывая ему о своих деяниях. От Лиона не скрылось изменившееся отношение стражей к Пабло, даже Анхель, органически не переваривавший командования над собой, молча признавал главенство русского и абсолютно спокойно выполнял его распоряжения. - Он опаснее всех нас вместе взятых, - Старший из стражей заметил немой вопрос во взгляде прибывшего. Если на чистоту, то он пугает даже меня, но, я думаю, Сеньорита сделала правильный выбор, они стоят друг друга. Эррера пришел в себя достаточно быстро, настроение – хуже не придумаешь. "Этот Палач скрутил меня в одно мгновение как беспомощного котенка, ничего, доберусь и до этого гада. Они совсем страх потеряли, проникли в мое жилье как к себе домой, Палач вообще ничего не боится, он готов прикончить на месте любого, кого посчитает угрозой для своего работодателя, или же не просто работодателя? Вообще неясно стопроцентно ли все определяет она, или же решение принимают они вместе, но тогда каковы их истинные взаимоотношения?" Полицейский повернул шею, отозвавшуюся легкой болью. "Как он это сделал? У него за плечами явно спецподготовка, таких вообще лучше не пытаться брать живыми, а стрелять сразу на поражение. Кошмар, я уже начинаю думать как они, да и не дастся он живым, либо погибают молодыми, либо умирают стариками в постели. Если остальные члены банды хотя бы отдаленно на него похожи, то ситуация намного хуже, чем предполагалось. Из общения с ними не удалось выяснить ничего нового, они, конечно же, причастны ко всему, в чем их подозревают, кроме последнего убийства, но это и так предполагалось, уж слишком разный почерк преступлений. Женщина по-настоящему возмущена убийством племянников, а по глазам видно, что приговор виновникам уже вынесен. Мария права – мне стоит молчать об этой встречи, иначе начальство будет допрашивать меня еще более дотошно, чем обычных подозреваемых. Если же в итоге не найдут настоящих виновников, то могут и меня зачислить в банду в качестве информатора – у Маркеса на это вполне может хватить ума, да и не только у него, а себе галочка за раскрытое преступление. Явятся ли они ко мне снова – сейчас это самый главный вопрос". При мысли о сотрудничестве коп скривился как от зубной боли. Более поганого выбора у него не было. Предать идеалы или получить пулю, гамлетовские "быть или не быть" здесь отдыхали. Деньги, которые ему предложили, он не заработает и за всю жизнь, откуда они у них, и как получается так, что они могут позволить себе практически все? У меня есть неделя на то, чтобы принять решение, но лучше всего – успеть их поймать или даже уничтожить. Впервые в жизни Луис серьезно задумался о выборе закона или вседозволенности, и выбор не обещал быть легким. Иван нацепил на голову каску и с интересом вертел в руках вторую. Их заказ на очередное вооружение и оборудование был выполнен. - Прикольная штука, но зачем это нам, ты, что собрался вести боевые действия? - Боец был не первым, кто задал подобный вопрос. - Собираюсь, тебе будет доверена роль моего верного лейтенанта, мне – капитана, а Марии – нашего генерала, - Павел уже успел осмотреть покупки. - Хр…вый у тебя юмор, - Иван был не в восторге, друг в очередной раз наступил на больную мозоль. - На самом деле касок больше чем нас, да и дополнительную броню привезли, оружия у нас итак навалом, ты ждешь подкрепление? Если да, то у меня есть несколько человек на примете…. Кандидатуры были одна другой краше. Павел поморщился, эту ватагу, скорее всего, вообще в Испанию не пустят, почти у всех за плечами отсидки по тяжелым статьям. - По мне нас итак слишком много. Идеальный вариант – человек шесть – семь, но не в этом случае. - Согласен, - Герман как всегда был немногословен. Но к концу где-то столько, если не меньше, и выживут. - А ну вас, вечно настроение испортите. Зачем о грустном, у нас вот каски есть, значит, головы защищены – уже плюс. - Не настолько как ты думаешь. Они защищают от пистолетных пуль и осколков, но от пули из винтовки или автомата не спасают, - Герман согласно кивнул при словах Павла. - Ладно вам, приколоться решили, сейчас возьму ствол и проверю. - Обойдемся и без него. Дай сюда каску. Павел достал нож и одним быстрым, практически неуловимым для глаза движением нанес удар. Лезвие почти на сантиметр вышло с внутренней стороны. - Держи на память. Понимаешь, каску, конечно, можно сделать и прочнее, но тогда за счет кинетической энергии удара ломается шейный отдел позвоночника, а быть парализованным - это хуже чем умереть на месте, так что даже с этой штуковиной на голове лучше не высовываться. Такого растерянного Ивана друзья давно не видели. Похоже, и в его голове появилась мысль о бренности человеческого бытия. Мария наблюдала за всем из окна, её всегда удивляло, что могло связывать Пабло с этим полудиким и явно не очень умным Иваном. Его слова о том, что они вышли из одной среды, что у них общее прошлое, не оказывали на её мнение ни малейшего влияния, уж больно различен уровень этих людей. Иван, очевидно, не до конца безнадежен, и вспышки адекватного мышления у него тоже бывают. Надо признать, что сейчас это происходит даже чаще, чем обычно, но о чем вообще можно с ним говорить, там, в голове разве что первичные инстинкты. Герман – еще один человек-загадка, общается в основном с Пабло и Рафаэлем. Со стражем разговаривают не столько вербально, сколько при помощи жестов, и это обоих вполне устраивает. Женщина заметила, что наемник был идеальным слушателем, и все русские, желая выговориться, шли к нему, а он мог часами слушать того же Ивана, бегающего вокруг него и размахивающего руками, при этом лишь изредка согласно кивая или отрицательно покачивая головой. Сеньориту задевало, что Пабло часто обсуждал планы с Германом, а не с ней. Она пыталась высказать свой протест, но это не возымело ни малейшего эффекта, Пабло заявил, что он её очень любит и ценит, но для боевых операций анализ Германа ценнее, и его оценки более объективны. Испанка попыталась обидеться, но, понимая, что мужчина в принципе прав, быстро успокоилась.
Сейчас она не контролировала ситуацию, да, она в безопасности, все, кто её окружают, готовы пожертвовать собой, лишь бы её защитить, но ситуация все равно критическая – "мы вне закона и награду за наши головы никто не отменял, и сколько вообще придется прятаться?"
Нервное напряжение последних недель сказывалось, и ей хотелось выплакаться в чью-то жилетку, и желательно женскую. Она всю жизнь предпочитала общество мужчин и недолюбливала типично женские черты поведения, но теперь исключительно мужская кампания её напрягала. Ни один из них не позволял ни малейших намеков, понимая, что в лучшем случае получит удар ножом и умрет на месте, о худшем лучше было вообще не думать. Они относились к ней как боссу, ничего больше. Присутствие Пабло успокаивало, но когда его не было рядом, Мария снова начинала нервничать, и с этим надо было что-то делать. Рассказывать о своих тревогах ей не хотелось, но, видимо, придется, может он расскажет поподробнее о секретах своего постоянного спокойствия.