Главная » 2011»Июль»21 » Влияние весны или Каждый сходит с ума по своему.
18:33
Влияние весны или Каждый сходит с ума по своему.
Если человек сходит с ума, то он это делает медленно и с удовольствием. А как часто – тут уже образ жизни за него решит. Чем больше стрессов, тем больше психов. А, как известно, у членов небезызвестных Акацуки жизнь «дикая и кочевая». Каждый из них выпускает пар по своему. Всем известная шутка: «Идет Итачи по полю боя и отрывает головы войнам, приговаривая: "Любит - не любит – плюнет-поцелует…" тоже появилась не на пустом месте. Преувеличение заключается лишь в том, что так любил делать Хидан. Эта история начиналась с приходом теплых весенних деньков, рано утром, когда порядочные петухи только еще чистят зубы, пардон, клюв. «Травка зеленеет! Солнышко блестит! Ласточка с весною В сени к нам летит!» Такие вот трели в стиле терольского пения оглашали задний двор дома организации Акацуки. Несколько сонных лиц явили свой лик встающему солнцу в окнах. И что же они лицезрели? Зецу, широкими шагами меряющего открытое пространство. -Мать твою, тебя че, Поворотти покусал? – Гневно крикнул Хидан. Но ответить Зецу не успел. Размахивая руками, Хидан выпорхнул из окна райской птичкой и приземлился на окосевшую физиономию. - Заткнись. – Буркнул Какузу, показывшись в том же окне, из которого только что прошло первое испытание ракеты «воздух-земля» имени Хидана. - Ах, цветики мои нераспустившиеся! Как же я вам рад! – приторно-сладким голосом пропел Зецу. – Выходите, выходите на улицу! Породнитесь с природой! Вникните в ее глубины вместе со мной! От такого предложения остальные члены Акацуки, которые только что продрали глаза, аж не только потеряли дар сквернословия, но и чувствовали себя, как после двойного экспрессо. Минута, и рядом с Зецу стояли Хидан, Какузу и Итачи. Зецу радостно порхал по двору, сам себя поливая из лейки. Мимоходом водички досталось и трем стоявшим в стороне. - Поливка по утрам – залог хорошего плодоношения! – с видом мудреца изрек Зецу, довольно глядя на мокрое творения своих рук. - Зецу, ты что, химикатов нажраляс? Очумел! – Не выдержал Хидан. - Ах, Хидан, подснежник мой, я так рад тебе! Спасай! – С этими словами он умоляюще посмотрел на верующего Акацуки. - Че те надо? – С опаской спросил Хидан. - Ты же знаешь, у тебя есть такой большой, такой крепкий, такой проникающий способ мне помочь! - Че за блаж ты несешь? - Ну, Хидан, не будь засушливой пустыней гибели моей! Выруби скорее все сорняки на этой полянке. Я же не какой-то грубый кактус, я нежный и ранимый цветок! - Че? – Хидан совершенно впал в каплю. -Да-да, прошу тебя! – Зецу сложил умоляюще руки на груди. - А ты, Итачи, мак мой полевой, сожги их всех потом. Зола – почти самое хорошее удобрение, после навоза. Но, увы, Лидера-самы тут нет… На этот раз пришла очередь опешить Итачи. Зецу хотел еще что-то сказать, но не успел. К четырем уже имеющимся Акацуки, прибавились еще трое: Кисамэ, Сасори и Дейдара. Глаза Зецу буквально засияли внутренним светом, как после ядерного излучения - Дубца мои не обломанные! Как же я вам рад! Как же я рад, что вы вместе с нами сольетесь с природой! – Всплеснул помешанный руками. – Только ты, Дейдара, пошел прочь! Твоя глина только вредить будет. Из тебя даже удобрения не получится! - Чего это Зецу такой…добрый сегодня? – Удивленно глядя на Зецу, поинтересовался блондин. - Кажется, он сошел с ума. Или его голову слишком сильно заживали его же листья. – задумчиво ответил Какузу. - Кисаме, василечек мой, ты как раз то, что мне нужно! – продолжал ворковать Зецу. – Ты знаешь, что фосфор полезен для почвы? А что фосфор содержится в рыбке? А ты знаешь, кто из нас двоих рыбка? Улавливаешь мою мысль? От такой наглости Кисаме не знал что сказать. Он просто таращился на Зецу, а рука сама собой тянулась к Самехаде. Заметив оружие в его руках, Зецу ничуть не испугался, а только еще больше обрадовался. - Отличная идея, Кисаме, фиалка моя! Давай сюда свою палку! Она отлично будет поддерживать мои ветки. А ты, Какузу, вьюнчик мой, подвяжешь их к ней! И они будут тянуться к солнцу! Как Зецу еще не пустился в радостный пляс – можно только удивляться. Остальные же Акацуки такого бурного восторга не выражали, а как раз наоборот, были уже готовы погадать на Зецу, отрывая от него какую-нибудь часть тела. - А ты, Сасори, одуванчик мой, сделаешь кадки для каждого из вас! Вы еще так юны, вы неокрепшие всходы. Поэтому, вам рано расти в открытом поле. И лучше начинать крепнуть в кадках, но широких и просторных, – с отеческой заботой наставлял Зецу. – Почему вы еще ничего не сделали? Солнце движется к полудню, и все мы потеряем много листиков, если не поторопимся! Начинайте, я же… Но договорить он не смог. На заднем дворе появились Конан и Пейн. Забыв про всех, Зецу ринулся к ним, оттолкнув по пути Лидера. Проведя руками по своим листьям, он влюбленными глазами посмотрел на единственную девушку в их коллективе. - Конан, роза моя, ненюфар мой! Мои жилки наполнились новым хлорофиллом, когда я сейчас вот увидел тебя! Давай же скорее переплетем наши листочки, словно ядовитый плющ! Я вижу, цветок на твоей голове жаждет того, чтобы твое рыльце пестика опылилось из моего пыльника! Я уверен, всему виной наш нежный цветочный аромат. Мысль о том, что у бумажного цветка на ее голове есть пестик, никогда не приходила в голову Конан. Озадаченная, она пропустила большую часть фраз нежданного воздыхателя. - Что здесь происходит? – поинтересовался недоумевающий Пейн. – Кто-то дал ему покурить собственные листья с фирменной добавкой глины Дейдары? - Нет, Лидер-сама, просто…у него неожиданно началось…растеньеводское обострение! – попытался объяснить Дейдара. - На подобии того, как Кисаме пытается сделать озеро для совершения бракосочетания с пираньей или того, как Итачи начинает воображать себя магом-фокусником, гипнотизируя Какузу и заставляя того рассказывать детские стишки? - Ну да…- пробурчал Итачи. «Спалил, гад!» - Пронеслось в голове у Кисамэ и Итачи. - Понятно. В этом момент солнце уже высоко поднялось над головами членов Акацуки, все облака исчезли, и воздух наполнился теплом. - Ой, кажется, почки распустились! – радостно воскликнул Зецу, глядя на самого себя в отражении окна.